Логово крымского льва Jazz Party в компании Дмитрия Киселева

Здесь покоится текст от руководителя рубрики «Культура» Арсения Штейнера, которого мы в совершенно волшебном виде встретили на джазовом фестивале в Коктебеле 12 сентября. Тогда Сеня находился в этом крымском городе с командировкой в пристежку к нашему министру культуры Владимиру Мединскому и мотался по полуострову за ним как хвостик, чтобы после заходить в кабинеты к местным культурным деятелям с широкой ноги и ошеломлять их внезапными вопросами (или делать что-то похожее, я не уверен). На Koktebel Jazz Party Арсений деловито провел нас к бару (к которому обычной прессе преграждали вход массивные парни, а с красным браслетиком от министерства культуры было очень даже можно): «Коньяк. Три года. Пять лет», — указал начальник культуры на местные достопримечательности. После чего обернулся и махнул рукой в сторону одного из столиков: «Киселев».

За те несколько месяцев, что Крым наш, я успел побывать на полуострове едва ли не столько раз, сколько до 1991, когда кататься на ЮБК полагалось ежегодно и сомнение в том, что Крым, а также Киев и другие территории наши, могло придти в голову лишь тем несчастным, кому на Канатчиковой даче не хватило галоперидолу. И всякий раз, выходя этим летом и осенью из аэропорта в Симферополе, я натыкался на мужика с большим плакатом, на котором шариковой ручкой были залихватски выведены два слова: ЛОГОВО ЛЬВА. В отличие от остальных таксистов, бойко зазывавших туриста поехать покататься, мужик молчал. Какой лев, где его логово и что в нем делают с доверчивыми туристами, водители, которых я заказывал из Москвы, не знали. Наконец я стал думать, что это замаскированная политическая акция, типа монстраций, которыми руководит в Екатеринбурге неугомонный Артем Лоскутов. Возможно, плакат надо было понимать так: прилетев в Крым по российскому паспорту российским самолетом, вы попали в ЛОГОВО ЛЬВА и вам не поздоровится: имперский лев скушает. Впрочем, лев — символ Британской империи, а не нашей... Что-то с этим львом не складывалось.

Несуразная загадка логова льва живо вспомнилась мне на Koktebel Jazz party. Там тоже не складывалась понятная история. Вроде бы все на месте: jazz играет, party налицо и Коктебель остался таким же, как и был, а не срасталось все это с той истерикой, что развели по поводу раздвоившегося — на коктебельский и одесский — фестиваля. Не получалась картинка.

В тот раз я летел в Крым вовсе не на джаз, а на совещание нашего дорогого Владимира Ростиславовича М. с крымскими деятелями культуры. Я ждал от этого совещания экстатического слияния надолго потерянного региона с программами Минкульта, ждал вала предложений с мест на тему «как нам обустроить Крым», но не тут-то было. Деятели культуры, все как один, просили у нового начальства денег на текущие расходы, все больше по хозяйственной части. А к таким просьбам министерство относится строго.

Но джазовый фестиваль министерство поддержало и вписало его в программу Года Культуры-2014. И, не оставляя надежды, что Крым все-таки обустроится в области культуры, после совещания поехал я из Феодосии в Коктебель на открытие фестиваля. Официальная часть проходила в доме-музее Волошина с его знаменитой башенкой, куда директор музея немедленно увлекла министра любоваться видом Карадага. А у камерной сцены осталось человек 20 во главе с Дмитрием Киселевым. Играл прекрасный дуэт: наш пианист на черном рояле, польский на белом. Имена их я, к сожалению, забыл. Не знает их и Google.

Google, вообще, гораздо больше знает о пиар-компании того Коктебель-джаза, который прошел в Одессе, чем о музыкальном наполнении крымского. Поисковик выдает и «российское мошенничество», и «культурные диверсии России», а собственно о джазе молчит. Об открытии в волошинском музее есть всего несколько строк, и те афоризм Владимира Мединского: «Когда-то джаз был музыкой для бедных. Потом стал музыкой для богатых. А сейчас он — музыка для умных». Это он сказал как раз на башенке музея Волошина, любуясь Карадагом. А тем временем умные толпились у решетки музея, слушая неумолкающий дуэт и принюхиваясь к Абрау-Дюрсо, которое разливалось на любой вкус. Особенно был хорош брют. И сквозь очередной бокал углядел я за решеткой знакомое лицо.

Это оказался старинный системный человек, когда-то житель Харькова. В начале 90-х он уехал в Магадан, наделал там детей и исчез с горизонта. По случаю возвращения Крыма он собрал все семейство и на месяц приехал в Коктебель — провести родных по маршрутам боевой славы. Достав в прибрежном киоске Массандры, мы, вспоминая минувшие дни, не торопясь двинулись в т.н. «Новый Коктебель» к основной сцене.

По мере продвижения мир становился все радостнее. Коктебельские кабаки казались все дружелюбнее, молодежь с гитарами пела Виктора Цоя, море шумело со спецэффектами, свойственными только Массандре. Джаз казался уже ни к чему. Семейство пианистов Окуней — что трио старшего, что квинтет младшего — я слышал не раз на «Осенних Ритмах» и в ДК «Москворечье», про «музыку для умных», спасибо Владимиру Ростиславовичу, я уже все понял и тащиться от бибопа так же, как в 15 лет, уже не мог. Но — долг звал нас. И мы пришли. Стемнело.

Беседуя по дороге с местными, я узнал несколько порочащих Jazz party слухов. А именно: 1) никто не приехал слушать; 2) никто не приехал играть; 3) гостиница, расположенная в стратегическом месте прямо над главной сценой, пустует. Первые два пункта оказались происками врагов (это те, кто не верит, что Крым — русский, как объяснил недавно Никита Михалков), а последний подтвердился. Исполняя профессиональный долг, мы явились в отель и с пристрастием допросили симпатичную рецепционистку. Путаясь от испуга в словах, она подтвердила: да, свободных мест много, чего раньше в период фестиваля никогда не бывало. Немного расстроенные этим обстоятельством, а также тем, что запасы Массандры пополнить было негде, мы пошли на огороженный кусок пляжа с сценой. Играл Окунь-младший с Деборой Браун.

Перед сценой кучковались зрители. Поскольку тут музыка для умных, никто не плясал. Но глаза у собравшихся на пляже сияли. Да с чего бы им не сверкать прекрасной южной ночью! Попадали в них и отблески ярко освещенного шатра, в который пускали только своих. Здесь мы с моим случайным спутником и его многочисленным семейством расстались.

В сияющем шатре сидели человек сто музыкантов и столичных гостей во главе с Дмитрием Киселевым и в окружении столов с разнообразной едой и напитками. Сверкали плазмы, которые транслировали находившуюся в 20 метрах сцену. Картинка на плазмах была ярче и привлекательней реальности. Иногда собравшиеся в шатре вглядывались в окружившую шатер ночь. Наверное, так же вглядывались в опустелую Москву из Кремля французы. Нет, на пляже было не меньше тысячи человек. Просто их не было видно, и телекамеры целились только на сцену.

Я сидел в шатре, в котором, кроме напитков, оказался и интернет, печатал какую-то статейку и думал, что фестиваль однозначно удался. Несмотря на трудности — да, приехало немного людей, да, часть музыкантов предпочла Одессу, да, руководители одесского фестиваля не уставали повторять, что русские сперли их бренд вместе с целым Крымом, — Коктебель-джаз получился очень интеллигентным. Без попсы. Без истерик, давки и драм. Просто с хорошей музыкой. Окунь-младший ничем не хуже старшего, Дебора Браун — просто звезда, квинтет Антона Горбунова специально хвалить не нужно — кто в теме, тот знает. А чудесные тувинцы «Хуун-Хур-Ту», к сожалению, играли на следующий день, когда я был уже в Москве.

Если бы у Дмитрия Киселева стояла задача сделать медийную историю с пропагандистским зарядом, тогда стоило привезти несколько известных рок-групп или даже лучше телешоу, какой-нибудь «Дом-2» или 4, не знаю текущего номера. Мигом разошлось бы по интернетам с тегом «Крым наш». А непопулярный в народе джаз не канает за пропаганду, сколько ни жалуйся. Не зря Google выдает в первую очередь жалобы, претензии и нарекания организаторов прежнего фестиваля, которые считают, что их вынудили бежать в Одессу. И только потом, на десятом экране, список команд и порядок выступлений.

Может, перестанут жаловаться к следующему сентябрю? Ведь фестиваль получился. Даже я, равнодушный к музыке, просидел на Jazz party три часа. Играл бы там русский рок — я бы получасу не высидел. Наверно, что-то такое дают в логове льва.

Мой друг детства Митя Ольшанский любил повторять присказку: «Висюкан висит, ползукан ползет. Висюкан упадет, ползукан приползет». Да избави нас от такого ада и этих львов! Уж пусть лучше в России джаз играет.