В российский прокат вышла лета «Новый Человек-паук: Высокое напряжение». Это второй фильм перезапущенной в 2012 году франшизы, а всего планируется снять четыре. В роли Человека-паука снова предстает тридцатилетний британский актер Эндрю Гарфилд. «Лента.ру» встретилась с Эндрю в Париже, чтобы обсудить друзей юности, Тоби Магуайра и влияние вампиризма на съемочный процесс нового «Человека-паука».
Вам не кажется, что Человек-паук — любитель порисоваться? Эдакий позер в смешном трико?
Ну нет, по-моему, никакой он не позер. Рисуется немного, не без того, но ему ведь есть чем порисоваться. И главное, ему это все искренне нравится! А вам бы не понравилось, если бы вы могли анонимно отрываться, потакая своим инстинктам? По полной программе наслаждаться своими суперспособностями, ни о чем не париться—и вам бы за это ничего не было, никто бы не узнал, что под маской скрываетесь именно вы. Отличный повод похулиганить и поребячиться. Так что нет, мне он совсем не видится позером, а скорее парнем, который просто умеет пользоваться тем, что ему дано. И все, кто видит в нем позера — они просто завидуют (хитро улыбается).
Конечно, завидуем, кто же не хочет полетать на паутине между нью-йоркскими небоскребами! Как думаете, что вы смогли дать персонажу, чего не дал Тоби Магуайр?
Я люблю Тоби и мне очень нравится то, что он сделал с первым Человеком-пауком. Но я стараюсь не равняться на него и не хочу, чтобы нас все время сравнивали. Я просто подошел к делу со всей серьезностью, вложил в него душу, всю свою любовь к персонажу. Только это в моих силах. А сравнивать — это уже прерогатива зрителей и критиков. Вот вы, например, как считаете, хороший из меня Человек-паук получился?
Да отличный — куда лучше, чем из Магуайра.
(смеется) Спасибо, конечно, но мне кажется, вы лукавите. Тоби вы тоже в этом признаетесь?
Только если он задаст такой же вопрос в лоб. Скажите лучше, во второй раз было проще играть персонажа, чем в первом фильме?
В какой-то мере да, но это только потому, что ему самому теперь было легче, чем раньше. Мои переживания как актера всегда созвучны переживаниям моих персонажей. Если в первом фильме Питер Паркер переживал стресс, связанный с глобальной трансформацией личности, то в «Высоком напряжении» он уже свыкся с мыслью, что он — Человек-паук. Вот и мне теперь тоже куда легче свыкнуться с этим. Питеру, конечно, по-прежнему приходится несладко — то друзья превращаются во противников, то девушка бросает. Но в целом, как ни крути, внутренние враги всегда опаснее внешних.
Уже второй раз подряд ваш герой переживает потерю близкого человека. Думаете, хоть раз в этой франшизе вам дадут отыграть весь фильм и ни разу не погрузиться в траур?
Если дадут, то это будет очень скучное кино. Никто не хочет видеть, как Питер Паркер наслаждается жизнью. Мне кажется, во многом обаяние этого героя заключается в том, что он — один из нас, обычный парень, в отличие от Супермена или Бэтмена. Питер постоянно борется с трудностями: в его жизни проблема на проблеме и проблемой погоняет. Так что для него страдания — обязательный элемент, как и для всех нас. Боюсь, без этого никак. Когда все плохо в жизни, он прячется за маску Человека-паука и только в этом случае начинает чувствовать себя комфортно.
Кадр из фильма «Новый Человек-паук: Высокое напряжение»
Кадр из фильма «Новый Человек-паук: Высокое напряжение»
Кадр из фильма «Новый Человек-паук: Высокое напряжение»
Кадр из фильма «Новый Человек-паук: Высокое напряжение»
Кадр из фильма «Новый Человек-паук: Высокое напряжение»
Какая сцена в фильме далась труднее всего?
Длинный эпизод на Таймс-сквер, где Электро устроил маленький локальный апокалипсис, мы снимали три недели в ночную смену. То есть все три недели нам всем пришлось ожесточенно вампирить: вставать с закатом и не видеть дневного света. Некоторые даже спали в гробах и шарахались от чеснока. Ситуации не помогали даже огромные декорации, которые надо было планомерно разламывать. В общем, весело было, ничего не скажешь.
Помнится, два года назад вы жаловались на свой тяжелый спортивный режим при подготовке к первому фильму. В этот раз вам снова пришлось вернуться в зал?
Разумеется, только теперь это было еще труднее, потому что я становлюсь старее и дряхлее. Теперь каждое движение мне дается невероятным усилием воли. Песок сыплется так, что хватит на всю Сахару.
На пенсию собираетесь?
Да, подумываю уже, пора дать дорогу молодым. А вообще, кроме шуток, это ведь очень круто, когда упражнения в спортзале — часть твоей работы, и ты при этом не спортсмен и даже не тренер. При любых других обстоятельствах меня бы ничто не затащило на тренажеры! А так приходится заниматься дважды в сутки, каждый день без выходных. Так и жизнь мимо проходит.
Похоже, что «Человек-паук» отнимает большую часть вашей творческой энергии...
Это неправда. После первого «Нового Человека-паука» я успел полгода отыграть в пьесе, а по окончании съемок второго — сняться в фильме «99 домов» с Майклом Шэнноном. В конце года я приступаю к работе на новом проекте Мартина Скорсезе «Молчание» и только потом берусь за третьего «Человека-паука». Так что я бы не сказал, что Человек-паук отнимает у меня всю жизнь. Это не так.
Ну хорошо, убедили, но ведь всегда есть риск, что вас будут воспринимать только как Человека-паука?
Теоретически — да, но я этого пока не ощущаю. Я фанат Человека-паука с трех лет, и я лично считаю, что к каноническому образу никакого актера не привяжешь. Он ведь в маске, он анонимный герой. Тем более, что половину времени в кадре в костюме Человека-паука нахожусь не я, а мои дублеры. Другое дело, что меня могут ассоциировать с Питером Паркером, потому что у него мое лицо. Но тут риск был бы более реальным, если бы я, например, играл этого персонажа каждый год на протяжении 30 лет. Эта авантюра имеет конец, и он не за горами. Я не планирую играть Питера до конца жизни. Или даже до середины.