В Москву приезжает британская певица Наташа Хан, более известная под псевдонимом Bat for Lashes: 13 июля она выступит на фестивале «Пикник Афиши» в Коломенском. В российской столице певица побывает впервые. За семь лет музыкальной карьеры Bat for Lashes, чей псевдоним намекает на английскую идиому to bat one’s lashes — «подмигнуть», выпустила три студийные пластинки: «Fur and Gold» (2006), «Two Suns» (2009) и «The Haunted Man» (2012).
Музыкальная карьера Наташи Хан началась после того, как она, обладательница высшего музыкального образования, полученного в Университете Брайтона, в 2005 году ушла с работы в школе. За время, пока певица преподавала в младших классах, она накопила достаточно материала для дебютного альбома. Первую пластинку «Fur and Gold» заметили сразу, что привело ее к серебряному статусу в Британии. Критики запомнили имя новой яркой артистки, а главный сингл пластинки «What’s a Girl to Do?» стал мини-сенсацией — позднее журнал NME включит его в свой список лучших треков за 15 лет. Пластинку номинировали на целый ряд премий, в том числе на Mercury Prize.
Музыку Bat for Lashes — в 2006 году это было названием проекта, а не псевдонимом его основательницы — можно назвать инди-попом. Однако куда лучшее представление о дебюте могли дать имена певиц, сравнением с которыми критики наградили Bat for Lashes: это Сьюзи Сью, Бьорк, Кейт Буш, Кэт Пауэр, Пи-Джей Харви, Энни Леннокс, Тори Эймос и Фиона Эппл.
Следующую пластинку Bat for Lashes выпустила в 2009 году, уже не на независимом лейбле, а на Parlophone. Пластинку «Two Suns», более яркую, чем монохромный постпанковский дебют, продажи возвели на пятое место в альбомном хит-параде Соединенного Королевства, а сингл «Daniel» попал в песенный чарт. Номинации снова сыплются на Наташу Хан — увы, до наград дело не доходит. В 2010 году Bat for Lashes отправляется в тур, пишет с Беком песню «Let’s Get Lost» для фильма «Сумерки. Сага. Затмение» и садится за новый альбом.
Пластинка «The Haunted Man» вышла в октябре 2012-го. К этому времени у Наташи Хан уже давно сформировался фронт поклонников, ее мурлыкающий инди-поп стал востребован на фестивалях по всей планете, а сама певица приобрела репутацию исключительно приятного ньюсмейкера.
«Лента.ру» поговорила с певицей о музыке, кино, тоске по человеку, а также о российских политических реалиях.
«Лента.ру»: Ваш последний на сегодняшний день альбом «The Haunted Man» отличается от предшественников минималистичностью аранжировок. Что вызвало такую перемену стиля?
Наташа Хан (Bat for Lashes): Я не знаю, можно ли говорить о серьезных изменениях, но мы действительно хотели создать на третьей пластинке больше ощущения пространства. Наша цель заключалась в том, чтобы выделить вокал, голос как главное действующее лицо. Слушатели могли отметить это еще на «The Suns», несколько песен с которого отличались от других именно этим.
В дальнейшем Bat for Lashes будет звучать так, как на третьем альбоме?
Да, я думаю, что так правильно. Раз уж мое имя указано на дисках, пусть на мой голос и меня саму обращают немного больше внимания.
В прошлом году со сцены «Пикника Афиши» лидер группы Franz Ferdinand Алекс Капранос выступил с заявлением в поддержку Pussy Riot. А может ли музыка сама по себе быть высказыванием?
Да, думаю, музыка является заявлением. Я не имею в виду гражданскую позицию. Любая песня — это демонстрация ее создателя миру, слепок его сознания, памяти, прошлого, ценностей, мест, где он жил, таланта. Она является заявлением конечным и не требующим пояснений. Музыка в широком смысле — как вид искусства — сама делает заявления, которым значение присваивает или не присваивает тот, через кого они проходят, то есть автор.
Хотя есть и музыка без значения, я вот часто слушаю простенькую танцевальную попсу. Наверное, правильно ее авторы называют себя продюсерами, то есть создателями, а не композиторами. Они профессионально и качественно делают музыку такой, какой она должна быть, а не такой, какой они могут ее сделать, какой на самом деле хотели бы видеть. В этом разница, хотя противопоставлять музыку не стоит.
Последний альбом я готовила в течение двух лет. Почти все время, пока создавались и записывались новые песни, я постоянно прислушивалась к себе — так же внимательно, как прислушивается больной к реакции своего организма на принятое лекарство. Для меня это было сродни исследовательской работе географа: я добиралась до самых отдаленных, темных и неуютных пещер моего сознания, фиксировала свою реакцию на любое происшествие, прислушиваясь к эху, которое они оставляли в моем сердце. Я вспоминала события предыдущих лет, свою эмоциональную реакцию на них тогда и оценивала ее теперь. Я даже вспоминала своих любимых и нелюбимых киногероев. Вдобавок занялась живописью. Все это я делала, чтобы мое очередное заявление — альбом «The Haunted Man» — шло не просто от меня, а от меня настоящей. Трюк удался. Когда вышел альбом, можно было сказать: это Наташа Хан образца 2010-2012 годов.
Получается, вы стараетесь как можно больше взять из окружающего мира, чтобы потом выдать как можно более чистый продукт. Что в особенности вас вдохновляет?
Я часто хожу по конкурсам талантов, сама когда-то участвовала даже. Когда воочию наблюдаешь не только многообразие человеческого рода, но и то, на что его некоторые представители способны, начинаешь увереннее смотреть вперед. В остальном — наверное, так же, как у всех: книги, кино. Постоянно хожу в картинные галереи. Время от времени иду на концерт — послушать других музыкантов вживую. Особенно если приезжает какая-нибудь группа, которую все долго ждали, или если это выступление других музыкантов на одном с тобой фестивале. Стоишь в зале, смотришь на сцену и думаешь: где тебя с ними еще сведет судьба? Еще начинаешь размышлять, какими путями до слушателя доходит музыка в наше время. Из последних концертов мне больше всего понравилась группа Tame Impala, вместе с которой мы выступали на фестивале Laneway в Австралии, Animal Collective и юная Лора Марлинг, английская фолк-певица.
Какой материал вы сыграете в Москве?
Это будет такая смесь песен со всех трех альбомов. Сюрпризов не обещаю. Мы думали исполнить какой-то неизданный, новый материал, но потом решили повременить. Вдруг кто-то еще не слышал наших старых песен?
Вообще, с большим нетерпением жду приезда в Москву. Я там ни разу не была, и попасть в столицу другой культуры, древней, своеобразной, непохожей на то, среди чего я выросла, очень интересно. Программу тура по вашим галереям я уже составила, а больше пока и не знаю, что делать.
Летом 2013 года только на территории Москвы пройдет в общей сложности шесть фестивалей. Где вам больше по душе играть — на городских фестивалях или на оупен-эйрах за городом?
Городские фестивали мне нравятся больше, все-таки там народ, не умученный транспортом, очередями, погодой, толпами, ожиданием, поэтому выглядит бодрее и приветливее. С другой стороны, в городском фестивале нет романтики путешествия, да и виды за городом лучше, хоть их и не очень видно из толпы. Нет, все-таки город. При прочих равных я бы поменяла его на фестиваль где-нибудь на западе США, меж гор и озер, но мне таких предложений пока не делали. В Москве же я буду играть в парке у реки, насколько мне известно? Вот, это хорошо.
Bat for Lashes, Адель, Флоренс Уэлш, Марина Диамандис, Элли Голдинг, Энни Кларк (она же St. Vincent), Эми Уайнхаус, немного ранее — Полли Джин Харви. Можно назвать и другие имена. Справедливо ли говорить о существовании в последние лет 15-ти некоего поколения ярких музыкой и образами певиц — главным образом британских? Можете ли вы причислить себя к этой волне?
Давайте считать. Эми начала карьеру где-то в 2002 году. Я — в 2006-м, тогда же, когда и Марина. В 2007 году мир узнал об Адели и Флоренс. Тогда же Сент-Винсент издала дебютную пластинку, хотя играть она начала за четыре года до этого. У Элли Голдинг первый альбом вышел в 2010-м. А Полли Джин я бы из списка исключила — все-таки другое поколение. Хотя, с другой стороны, то, что вы ее упомянули, и подтверждает мое мнение — что нет никакой волны. Скорее это можно назвать потоком, новые прекрасные певицы в Великобритании и США появляются постоянно, а музыка у нас у всех все же очень разная.
А как, по-вашему, изменился мировой музыкальный процесс за последние годы?
Недавно мне довелось посмотреть документальную картину Дейва Грола «Sound City» о студии в Лос-Анджелесе. Там Nirvana записывала «Nevermind», и вообще, с этой студией работало очень много хороших музыкантов. Когда я росла, Nirvana как раз была самой популярной группой на свете, а моя мама предпочитала релизы Motown Records (легендарного лейбла, выведшего «черную» музыку — прежде всего ритм-н-блюз и соул — в мейнстрим американского шоу-бизнеса — прим. «Ленты.ру»). Поэтому в начале 1990-х я слушала старые соул-записи, а с гранджем познакомилась уже ближе к 2000-м. Так вот, и музыка, которую писали в Лос-Анджелесе, и та, что выпускали в Детройте, — она обладала чрезвычайно живой вибрацией, и Дейву удалось показать в своем фильме, благодаря чему этот драйв достигался. Музыканты варились в едином котле, работали бок о бок друг с другом, делились друг с другом талантом, записывая музыку на кассеты и диски. Грубо говоря, тогда люди работали с людьми, сейчас люди работают с машинами, которые работают с другими машинами, которые работают с людьми. Нет, конечно, жаловаться неправильно, интернет улучшил жизнь всем нам, но я скучаю по человеческому теплу в работе и немного грущу, что мне не довелось поработать в описанные в фильме времена. А еще я хотела бы вернуть «обитателей» Sound City на студию.
Что до музыки, то сейчас ее много, разной, эклектичной и удивительной. Она доступнее, чем когда-либо. А главное — много хорошей. Про нынешнее состояние дел любят гадости говорить, но я не буду.
В прошлом году St. Vincent и Дэвид Бирн записали очень странный альбом «Love This Giant». Работали они дистанционно, пересылая друг другу куски треков. У вас в планах нет ничего подобного?
Не думаю, что я смогла бы записать пластинку по электронной почте. Для меня запись — мероприятие торжественное, немного даже сакральное. Дома перед монитором сидеть — совсем не то.
Недавно мы с одной хорошей группой, название которой я не стану сейчас называть, записали трек. Уложились за ночь, работали у меня в квартире. Песня сейчас доводится до ума и через какое-то время поступит в продажу. Это все, что я пока могу вам про нее рассказать.
А в планах у меня никакого нового сотрудничества нет. Я всегда очень хотела записаться с Дэвидом Боуи, но пока это все только мечты. Наверное, не очень оригинально — все мечтают с ним поработать, ведь он великий. Но меня не зовет никто.
А в кино?
А для кино я как раз недавно поработала. Я написала музыку к новой готовящейся к выходу картине Кевина Макдональда (снял фильмы «Последний король Шотландии», «Орел Девятого легиона», «Марли» — прим. «Ленты.ру»). Сейчас я жду, разрешат ли мне самой сделать аранжировку той композиции, которую я сочинила для них — это произведение для струнных. Если мы договоримся, будет здорово.
Наташа Хан появилась на свет от смешанного брака: ее мать — англичанка, а отец — пакистанец, профессиональный игрок в сквош Рехмат Хан. В подростковом возрасте в школе Наташа подвергалась нападкам хулиганов-расистов: «Мои одноклассники систематически издевались надо мной, называли меня не иначе как „эта ****** паки“, — вспоминала она в одном из интервью. — Я не могла рассказать об этом матери, потому что мне было стыдно. Мне угрожали, меня травили. Мне хотелось только одного — не видеть их всех». Наташа Хан стала прогуливать занятия, чтобы держаться подальше от своих мучителей. Вскоре встал вопрос об отчислении ее из школы за нарушение дисциплины, но до этого не дошло. Позднее она неоднократно сталкивалась с проявлениями национальной нетерпимости в свой адрес, однако с возрастом перестала реагировать на оскорбления. Один из подобных случаев певица описала газете The Guardian. Она целовалась в парке со своим возлюбленным, когда к ним подошел подросток и призвал к приличию — дескать, его малолетняя сестра может увидеть парочку из окна. Хан рассмеялась и сказала парню, что педагогическое образование дает ей право решать, какие сцены вредны детям, а какие — нет. На это парень предложил ей валить обратно в свою страну. После этого певица взяла своего рассвирепевшего спутника под руку, послала поцелуй молодому расисту и ушла «максимально сексуальной походкой, на которую была способна».
Картина называется «Как я теперь живу», в ней рассказывается, как пятнадцатилетняя девушка переезжает из Нью-Йорка в английскую деревушку, где влюбляется в своего дальнего родственника. И тут начинается война!
Вы приезжаете вскоре после того того, как у нас приняли два закона: о запрете «пропаганды гомосексуализма» и оскорблении чувств верующих (за последнее можно сесть в тюрьму на срок до трех лет). Вы сами известны в том числе как борец с сексизмом и расизмом. Что вы могли бы посоветовать тем, кто в России может оказаться за решеткой за непопулярные высказывания?
Ох, а что тут сказать? Я не знаю подробностей ваших законов, но любые репрессивные акты на подобные темы, конечно, настроения не улучшают. Говорить про неотъемлемые права человека я не буду, мне кажется, это и так все давно знают. Но когда свои права приходится защищать, нужно быть уверенным в своей правоте, в своем достоинстве. Не опускать рук, держаться друг друга и помнить главное: каждый из нас родился, чтобы самореализоваться в жизни, в том числе и путем самовыражения, и найти счастье по своему усмотрению. А не для того, чтобы выслушивать каких-то неприятных людей, которые тебя ненавидят уже потому, что ты есть. Мы люди, мы жить родились, а это всего-навсего какое-то правительство.