6 июля в Москве на фестивале «Субботник» в Парке Горького сыграют Hurts — молодая британская электропоп-группа и одновременно давние любимцы российской публики. Коллектив вокалиста Тео Хатчкрафта и клавишника Адама Андерсона привлек внимание всего мира благодаря самодельному видео на песню «Wonderful Life» (2009). Широко известно, что танцовщице из клипа заплатили всего 20 фунтов, но танец ее собрал более 21 миллиона просмотров на YouTube.
После этого Hurts пришлось срочно сочинять и другие песни. Их дебютный альбом «Happiness» (2010) разошелся двумя миллионами экземпляров (чтобы его промоутировать, группа даже пересняла клип на свою самую «звездную» песню — впрочем, как показалось многим, с меньшим блеском). Затем были два года гастролей, в том числе и в России. Причем группа выступила не только в традиционных Москве и Петербурге, но в других городах страны: Казани, Самаре, Воронеже, Новосибирске, Екатеринбурге, Челябинске — невероятный список для иностранной группы на пике популярности и формы.
А после этих двух лет настало время предъявить новый материал. Свой альбом «Exile» группа представила в марте 2013 года — таким образом, фестиваль в Парке Горького станет их первым выступлением в России с новыми песнями. В преддверии концерта «Лента.ру» взяла блиц-интервью у фронтмена Hurts Тео Хатчкрафта и обсудила с ним синти-поп, стиль, погоду и русскую глубинку.
«Лента.ру»: На этих выходных вы принимаете участие в большом оупен-эйре в Москве. У вас есть какие-то приемы, чтобы публика забыла о других группах и все чувствовали себя так, будто они пришли послушать именно Hurts? Или вы не испытываете ревности к другим участникам фестиваля?
Нет, что вы, это замечательно. Это выступление будет самым большим концертом, который мы когда-либо давали в России, и мы невероятно рады вернуться — прошел год, у нас теперь не один, а два альбома, и этот концерт будет очень особенным. Наоборот, здорово, что мы играем с другими замечательными музыкантами — мы очень хотим послушать Джесси Уэйр, Foals, Arctic Monkeys; будет очень круто.
Я читал в ваших интервью, что свой последний альбом «Exile» вы сочиняли, отталкиваясь от двухлетнего опыта постоянных живых выступлений. Есть рецепт написания песни, которая точно покорит аудиторию, толпу перед сценой?
Ну, мы пишем поп-песни — и всегда писали. Мы много думаем о том, что когда играешь вживую, на большом концерте перед большой аудиторией, надо сделать так, чтобы для каждого пришедшего это стало особенным опытом, особенным впечатлением, чтобы люди никогда не забыли время, проведенное на концерте. И мы добиваемся этого всеми способами. Вообще, на живом выступлении очень просто лениться, но мы всегда выкладываемся по полной.
В прошлом году у вас был большой тур по России, вы были, например, в Челябинске, а это далеко-далеко от Европы. Вам не страшно было? Что вы чувствовали в российской глубинке?
О, это был волшебный опыт. Нас с самого начала очень поддерживали в России, у нас здесь множество поклонников, и они такие преданные. Поэтому мы решили, что отличная идея — отправиться в места, куда другие [зарубежные] группы никогда не ездили; исследовать Россию, увидеть ее и, может быть, чуть-чуть лучше понять. И это был замечательный опыт, мы встретили кучу людей, посмотрели множество невероятных мест — мы были в Казани, в Челябинске, в Самаре. Было очень интересно и весело, мы многое узнали про Россию и сняли фильм о нашем туре.
А вы не чувствовали себя в России пришельцами с другой планеты?
Знаете, мы заехали в самую глубь России, куда вообще мало кто приезжает из-за рубежа, а особенно группы — думаю, в паре мест мы были первыми западными музыкантами. Конечно, это странное чувство — оказаться в месте, которое так далеко от дома и такое оторванное от большого мира. Но люди были настолько прекрасные, так тепло нас принимали, что в конце концов мы почувствовали себя как дома. На концертах все знали слова всех песен.
Сейчас, кажется, какой-то подъем синти-попа: хотя бы у нас в Москве только что были Justice и New Order, сейчас вы, потом La Roux. Вы ощущаете этот подъем, чувствуете себя частью синти-поп-волны?
Да, я думаю, мы ее часть. Это хороший вид поп-музыки. Огромное число музыкантов сейчас смешивают эти две вещи — живые инструменты и обильное электронное звучание, и это отлично.
Когда вы выходите на сцену, вы чувствуете себя синти-поповой группой или рок-героями?
Мне кажется, мы пытаемся смешивать два типа поведения на сцене. Мы всегда хотели, чтобы наши живые выступления были масштабными, сценичными, эффектными. Для этого надо брать электронную музыку и делать так, чтобы она звучала живой, то есть более рок-н-ролльной. Так что истина где-то посередине.
Есть какие-то рок-артисты или синти-поп-артисты, на которых вы ориентируетесь? Первыми в голову, конечно, приходят Depeche Mode, они тоже смешивают обе стилистики.
Да, конечно, они наша любимая группа, и мы за ними всегда пристально следили.
Вспоминая группу Hurts, всегда обычно говорят про ваш стиль. Кажется, мода очень важна для вас.
Да, пожалуй, так.
Кто для вас икона стиля?..
Так, дайте подумать... Дэвид Линч! Вот кто клевый чувак.
А что мне надеть на ваш концерт, чтобы выглядеть как настоящий фанат?
Надень только черное!
Черное? Но в Москве очень жарко. Представляете себе, огромная толпа, все в черном и плюс тридцать по Цельсию.
Да, может быть, это и слишком! Посмотрим, сможем ли все мы выжить.
Или, может быть, вы дождь предпочитаете? В принципе, можно заказать московским властям дождь, они могут это устроить.
(смеется) Нет уж, спасибо. Знаете что, мы же уже были в Москве в дождь, были и зимой, когда кругом снег и холодно. Поэтому пусть теперь будет жара.
Вот снега я точно вам не могу пообещать. Скажите, если вы уже настолько освоились в России, — вы можете представить себе, что останетесь здесь на какое-то время пожить — как Марк Алмонд в Петербурге, чтобы сочинять музыку и записывать альбомы?
Да, конечно! По-моему, в России масса источников для вдохновения, у вас все дышит музыкой — и здесь много веселья! И я очень люблю Санкт-Петербург, это красивейший город, в нем все вдохновляет.