Партия в демократию Сирийская оппозиция отказалась играть по предложенным властями правилам

Сирийские власти вынуждены идти на все новые уступки своему народу, требующему смены режима. 25 июля официально было объявлено, что вскоре жители страны впервые за полвека получат возможность объединяться в политические партии. Но оппозиция встретила это сообщение прохладно: правительству уже никто не верит.

Закон, который парламент пообещал вскоре принять, а президент - подписать, еще полгода назад можно было бы назвать революционным. Еще бы! Десятки лет любой, кто открыто выступал против партии "Баас", оказывался - в зависимости от серьезности намерений - либо за решеткой, либо на том свете.

При формальной многопартийности все альтернативные движения были обязаны признать главенство "Баас" и вступить с ней в коалицию. На выходе получался нерушимый блок баасистов и псевдопартийных.

Представитель правительства страны Рим Хаддад объявила закон о настоящей многопартийности "поворотным моментом для Сирии". По ее словам, реформы набрали невиданную скорость, а политический плюрализм откроет широкий потенциал для дальнейших изменений.

Спору нет. Многопартийность - это очень хорошо, без нее настоящую демократию создать затруднительно. И про перспективы Хаддад все правильно сказала. Но вот сирийских оппозиционеров убедить в поворотности этого момента правительству не удалось, закон они восприняли очень кисло. И причин тому несколько.

Во-первых, за последние месяцы власти уже дважды объявляли о наступлении "поворотного момента". Первый раз это случилось при отмене режима чрезвычайного положения, действовавшего последние сорок лет. Второй - при начале так называемого "национального диалога", когда одни сторонники Башара Асада, изображавшие оппозицию, беседовали с другими - настоящими его обожателями - о том, как им обустроить Сирию. В обоих случаях на следующий же день войска открывали огонь по демонстрантам. Противники режима, наученные горьким опытом, не без оснований полагают: что бы ни предложили в Дамаске - все равно пулемет получается.

Во-вторых, претензии есть к самому закону, который оставляет за властями право по своему усмотрению решать, какая партия может быть зарегистрирована, а какая - нет. Кроме того, там содержится прямой запрет на формирование политических объединений по территориальному, конфессиональному, профессиональному и национальному признакам. В мусульманской стране с изрядной долей разнообразных меньшинств это ставит крест на политических перспективах очень многих людей - курдов, христиан, бедуинов. Не говоря уже о том, что подобная формулировка снова загоняет в подполье влиятельных в стране исламистов.

В-третьих, объявляя формальное равенство партий перед законом, правительство пока не объявляло о намерении изменить конституцию, где прямым текстом записано, что Партия арабского социалистического возрождения - в простонародье "Баас" - является "руководящей и направляющей" политической силой страны. А специально подчеркнутое требование уважать конституцию Сирии в новом законе о партиях имеется.

Да, правительство дало возможность согражданам поучаствовать в политической жизни страны. Но только по специально выданным разрешениям, на заранее трудновыполнимых условиях, да еще и при сохранении полной лояльности партии "Баас" во главе с Башаром Асадом.

В результате анонсированную многопартийность многие оппозиционеры назвали фиговым листком, призванным прикрыть истинную сущность действующего режима. Понять их логику не так уж и сложно.

Пока в Дамаске "национальный диалог" спокойно течет в светлом, просторном помещении, оборудованном кондиционерами, в других частях страны беседы сторонников и противников действующей власти принимают гораздо менее умиротворяющие формы.

Хорошей иллюстрацией тут может стать третий по величине город Хомс, расположенный в центре страны. На прошлой неделе - 18 июля - там начались самые настоящие межконфессиональные столкновения. Единоверцы президента из шиитской секты алавитов схлестнулись с суннитами, представляющими большинство населения страны. С чего все началось, уже никто толком не скажет, но результатом стали погромы и три десятка убитых. Пока люди резали друг друга, полиция мирно взирала на происходящее, предпочитая не вмешиваться.

Но на следующий день к суннитским районам города подошли войска. Вступление к беседе с согражданами у правительства выглядело так: солдаты - как на учениях - начали обстреливать из бронетехники дома, стоящие на окраинах города. Поскольку оружия у местных жителей не было, ответить солдатам было некому.

Когда 21 июля военные вошли в район Баб аль-Сабаа, ситуация несколько изменилась. По улицам на большой скорости стали носиться БМП, обстреливая все, что движется. Город превратился в настоящую зону боевых действий - погибли десятки мирных жителей. Причем на этот раз, похоже, ответ у горожан нашелся - правительство сообщило, что в Хомсе были убиты полтора десятка солдат и офицеров. Судя по интенсивности стрельбы, сражение и правда разгорелось нешуточное.

По итогам операции военные отрапортовали, что спокойствие в городе восстановлено, но уже через несколько дней - в пятницу, 22 июля - в городе вновь прошли массовые демонстрации. По вечерам люди начали собираться на относительно немногочисленные митинги, где (по новой сирийской моде) все вместе поют антиправительственные песни.

Армия и полиция уже не могут круглосуточно заставлять людей "туда ходить, сюда не ходить". Сирийские власти сменили мэра города, но никакой пользы от этого пока нет. Более того, 23 июля в окрестностях города потерпел крушение пассажирский поезд - кто-то унес с путей часть рельсового полотна. Власти обвинили в произошедшем "диверсантов" оппозиции, те вернули обвинение правительству.

Хомс выскользает из-под контроля правительства, как песок сквозь пальцы. О том, что угроза потерять третий город страны вполне реальна, свидетельствует пример соседней Хамы. Этот город уже несколько недель живет по своим законам - ни полиции, ни армии, ни спецслужб в городе нет, причем никто на это не жалуется. Более того, один из местных жителей в разговоре с корреспондентами The New York Times признался: "Залог безопасности - это отсутствие сил безопасности". Объяснение его слов очень простое - в 1982 году Хама подверглась настоящей резне - во время подавления восстания в этом городе правительство применило против местных жителей авиацию, артиллерию и танки. Тогда погибли более 20 тысяч человек.

Даже в Дамаске не хотят повторения тех событий, поэтому, видимо, город на время и оставили в покое. Но какие-то шаги для восстановления контроля над страной правительство предпринять обязано. Поскольку военные методы совершенно очевидно уже не работают, Башару Асаду все же стоит задуматься о диалоге с настоящей, а не показушной оппозицией.

Для этого, правда, ему придется выполнить ряд условий: выпустить всех политзаключенных, отвести войска в казармы и разрешить людям мирно митинговать столько, сколько им захочется. После этого оппозиционеры согласны начать серьезные переговоры о будущем страны.

Но тут есть одна загвоздка: если многопартийность и демократия в Сирии будут настоящими, а не управляемыми, то у Асада и его обширного клана практически не останется шансов остаться у власти. Решиться на такой шаг любому правителю, а тем более авторитарному - невероятно сложно.

Может быть, хотя бы ради особого места в истории Асад попробует. Но, если смотреть на вещи реально, то и это очень сомнительно. Скорее уж к власти придут зомби, также восставшие против Башара Асада.