Никто не ждет испанскую инквизицию Организаторам "Запретного искусства" вынесли обвинительный приговор

12 июля завершился затянувшийся процесс по делу о выставке "Запретное искусство". С одной стороны, приговор искусствоведу Андрею Ерофееву и правозащитнику Юрию Самодурову - 150 и 200 тысяч рублей штрафа соответственно - заставил вспомнить, чей суд самый гуманный в мире. Как ранее отмечал Ерофеев, "для меня и Самодурова разница между штрафом, условным и реальным заключением колоссальна". Однако с другой стороны, хотя обвиняемые заранее были полны мрачных предчувствий, обвинительный вердикт все равно стал шоком - как шутили участники комик-труппы "Монти Пайтон", "никто не ждет испанскую инквизицию". Российский художественный мир уже приготовился к болезненным последствиями приговора.

Выставка "Запретное искусство - 2006" состоялась в 2007 году в музее имени Сахарова. Ее название ироническое: официально работы, которые были представлены в экспозиции, никто не запрещал, однако их не допускали к показу руководители галерей и художественные советы. Тема "запретности", "недозволенности" и цензуры эксплуатировалась и в способе подачи: экспонаты были загорожены ширмами, и разглядывать их приходилось через маленькие отверстия. Что именно было подано как "Запретное искусство", не секрет: изображения легко находятся в интернете. Более того, блогеры, поддерживавшие организаторов выставки, даже устроили флешмоб и растиражировали часть работ.

Тогда же, в 2007 году, по инициативе организации "Народный собор" Таганская прокуратура провела проверку, по результатам которой было открыто уголовное дело о возбуждении религиозной ненависти. Процесс длился три года. За это время Андрей Ерофеев был уволен с поста заведующего отделом новейших течений Третьяковки, а Юрий Самодуров - с поста директора Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова. Кроме того, Сахаровский центр объявил, что больше проводить выставок "Запретное искусство" не будет.

Когда процесс вступил в завершающую фазу, к нему резко возросло внимание СМИ и общественности. Сторонники оправдания Ерофеева и Самодурова организовали митинг на Чистых прудах в Москве, знаменитые российские художники написали письмо президенту Дмитрию Медведеву, а правозащитники - в ООН. Сам Ерофеев отправил послание патриарху Кириллу, попросив его прояснить свою позицию. В защиту подсудимых высказался министр культуры Александр Авдеев, а часть православных священников призвали не наказывать Ерофеева и Самодурова строго. Кроме того, как уже было сказано, уголовное дело вызвало бурю в блогосфере - особенно когда стало известно, что прокурор просит для обвиняемых три года колонии-поселения. Прокурор Александр Никифоров мотивировал это тем, что прошлое уголовное дело - о выставке "Осторожно, религия" - ничему не научило ни Самодурова, который был по нему осужден, ни Ерофеева, который выступал в суде в качестве эксперта.

Еще до вынесения приговора члены арт-сообщества сошлись на том, что обвинительный вердикт нанесет непоправимый удар по современному искусству в России, а также имиджу страны за рубежом. Марат Гельман, пообещавший повторить "Запретное искусство" в своей галерее на "Винзаводе", предсказал, что на Московскую биеннале современного искусства не приедет ни один художник. Илья Кабаков сравнил процесс с советскими гонениями на искусство - в частности, со знаменитой бульдозерной выставкой. "Эта мелкая гадость валит, полностью разрушает огромную программу международных перспектив развития", - сказал художник РИА Новостям. Художник Дмитрий Врубель отметил, что негативная реакция на выставку опасна не сама по себе - "любое новое, экспериментальное сначала отвергают и не только в России, но и во всем мире". Плохо, что в России эта ситуация перешла в уголовную плоскость, заявил Врубель.

Однако еще более острые вопросы у наблюдателей возникли в связи с общественно-политической стороной процесса над "Запретным искусством". Ряд представителей художественного сообщества уже заявили о введении в стране православной цензуры. Ее "исполнительным органом" эксперты видят организации типа того самого "Народного собора". Андрей Ерофеев в своем письме патриарху Кириллу перечислил такого рода сообщества - "Народный собор", "Народная защита", "Союз православной молодежи", "Союз хоругвеносцев" - и назвал их ультра-консерваторами, "именующими себя 'православными'". Критик Андрей Ковалев в интервью "Соли" был более резок: "под видом православия выступают фашистские организации". По его мнению, эти сторонники обвинительного приговора - на самом деле маргиналы и трусы: "Они нападают только на слабых... В Сахаровский центр они пойдут, потому что там хиленькие правозащитники. В 'Гараж' не пойдут громить, поскольку там стоят здоровенные дуболомы. И даже в суд не подадут, так как у Абрамовича хорошие адвокаты". Плохо, однако, что мнение экстремистов фактически легализует общество, считает Ковалев: СМИ называют консервативные организации "православной общественностью", а суд оправдал действия погромщиков выставки "Осторожно, религия".

Кажется, что в этой ситуации в роли арбитра должна была бы выступить Русская православная церковь. Однако ее позиция ясно изложена не была: так, ничего не было слышно об ответе патриарха на письмо Ерофеева. Кроме того, сотрудник Патриаршего совета по культуре иеромонах Сретенского монастыря Никодим, вызванный в суд "Народным собором" от имени церкви, объявил выставку кощунственной. Даже те священники, которые высказывались против сурового наказания Ерофеева и Самодурова, поддерживали их уголовное преследование. Были и призывы к ограничению художественного высказывания. Например, настоятель храма Святой Татианы протоиерей Максим Козлов призвал Андрея Ерофеева согласовывать содержание религиозных выставок - видимо, с представителями РПЦ. Известный православный деятель диакон Андрей Кураев неоднократно призывал запретить Самодурову и Ерофееву организовывать выставки.

В "цензурном" ключе можно расценить и ту часть приговора, где говорится, что выставка оскорбила чувства всех верующих независимо от того, видели они экспозицию или нет (так в передаче "Интерфакса"). СМИ и представители подсудимых неоднократно обращали внимание на то, что многие свидетели обвинения выставку не видели, знакомились с ее содержанием уже в зале суда и читали показания по бумажке. Вдобавок искусствовед Наталья Экеева, сделавшая экспертное заключение о безнравственности выставки, призналась, что уже 20 лет не посещала выставок современного искусства, писал "Московский комсомолец".

Нельзя не обратить внимание на то, что сами обвиняемые по-разному восприняли уголовный процесс против них. Ерофеев однозначно назвал дело политическим, "шитым белыми нитками" и основанным на недобросовестной интерпретации представленных на выставке работ. В письме предстоятелю РПЦ куратор писал, что часть представленных на выставке художников "всегда отстаивали христианские ценности, хотя и в рамках мало понятной широкому зрителю эстетики новейшего искусства". Там же он отметил, что не хотел обидеть никого из верующих, однако если обиженные все же есть, он приносит извинения.

В отличие от искусствоведа Ерофеева правозащитник Юрий Самодуров стал отстаивать не содержание представленных работ, а право на их показ в рамках художественной выставки. "Объективно для религиозного сознания такой художественный язык - это кощунственно и оскорбительно. Но в каком смысле: для мусульман оскорбительно, что у бога есть сын, для атеистов, что есть бог. Язык современного искусства, который принципиально основан на совмещении в одном пространстве того, что существует в разных, с точки зрения церкви, является кощунством. Конфликт религиозного и светского - в культуре это должно быть разведено. Людей, которые ходят на суд, раньше не интересовало то, что происходит в музеях", - передает слова Самодурова "Интерфакс".

В одном из июньских номеров журнала "Власть" известный филолог Сергей Зенкин взялся с точки зрения семиотики объяснить, почему даже кощунственное деяние не может унижать достоинство верующих. В частности, он кратко пересказал историю разрешенного кощунства: например, юродивые ругались в храме во время службы, а небезызвестный Василий Блаженный разбил камнем образ Божией Матери. Самое главное, однако, не это: "Имея дело с искусством, современный культурный человек помнит, что в нем возможно и допустимо антиповедение, сравнимое с ритуальным нарушением правил и запретов в традиционных обществах. Не так важно, является ли художественная выставка публичным или приватным пространством, - важно, что это условное культурное пространство, где приняты иные нормы поведения и творчества, чем, скажем, в церкви". Российский суд, как оказалось, условных границ не ведает.