Облигации нескольких ведущих американских корпораций, в том числе и компании Уоррена Баффета Berkshire Hathaway, стали цениться рынком больше, чем государственные обязательства США. Доходность двухлетних американских бондов превысила показатель для Berkshire Hathaway впервые. Причины очевидны - беспрецедентные расходы американского правительства и, напротив, чрезвычайная скупость компаний в условиях глобального финансового кризиса.
18 марта доходность двухлетних облигаций Berkshire Hathaway составила по итогам торгов на американском рынке ценных бумаг 0,89 процента годовых - на 0,03 процентного пункта ниже, чем у государственных обязательств США того же срока погашения. Лучшие, чем у бондов США, показатели продемонстрировали также бумаги гигантов производства товаров народного потребления - Procter & Gamble и Johnson & Johnson, оператора хозяйственных магазинов Lowe's, а также канадского банка Royal Bank of Canada.
Это событие стало знаковым, поскольку в прошлом американские долговые обязательства оценивались как эталон надежности. Обратной стороной их низкого риска были крайне невысокие проценты, которые еще сильнее упали непосредственно после начала финансового кризиса.
"Тихая гавань" Вашингтона
Осенью 2008 года казалось, что рушится весь мир. Ликвидность практически полностью исчезла с рынков, так как ни один частный заемщик, даже самый крупный, не казался достаточно надежным. Инвесторы искали спасения в казначейских обязательств наиболее развитых стран, и в первую очередь, США. Рынок американских облигаций чрезвычайно велик, но даже он не мог в полной мере удовлетворить потребности покупателей. Из-за перекоса между спросом и предложением процентные ставки по облигациям резко упали, причем на наиболее краткосрочные трехмесячные бумаги в ноябре 2008 года они составляли ровно 0.
Впрочем, уже на этом этапе у инвесторов начали возникать сомнения, связанные с тем, что США начали набирать долги с совершенно небывалой скоростью. За весь 2008 финансовый год (закончившийся 1 октября) дефицит бюджета США составил 460 миллиардов долларов, и на тот момент это был рекорд. Однако уже в следующем году разница между доходами и расходами американского правительства утроилась.
Причиной колоссального роста расходов стал как раз финансовый кризис. Одна только реализация программы TARP потребовала 700 миллиардов долларов. Кроме того, необходимо было оказать помощь оказавшимся в трудной ситуации "системообразующим" финансовым институтам, в частности, страховой компании AIG. Затем последовала программа экономического стимулирования Барака Обамы, на которую в бюджете выделили еще 800 миллиардов долларов. К этому все добавилась еще разная "мелочь" вроде продления пособий по безработице.
В то же время доходы бюджета быстро сокращались из-за снижения поступлений от налогов и таможенных сборов. Прибыли корпораций упали, как и доходы граждан, так что в казну они не могли платить больше при всем желании. Повысить же налоги для новой администрации было совершенно неприемлемым шагом как политически, так и экономически, поскольку это только углубило и без того рекордный экономический спад 2009 года.
С января 2009 года министерство финансов США было вынуждено эмитировать облигации с разным сроком погашения на общую сумму 2,59 триллиона долларов. Не все эти средства пошли на финансирования дефицита бюджета - часть использовалась ФРС для многочисленных программ поддержки финансовых рынков, в первую очередь ипотечного. Государственный долг США с 10 триллионов перед началом кризиса к концу марта 2010 года вырос до 12,7 триллиона (около 85 процентов от ВВП). Если считать на каждого гражданина США, то получается около 41 тысячи долларов, а на каждого работающего - около 90 тысяч.
Первым делом - долги, а сотрудники - потом
А вот корпорации вели себя совсем иначе. С начала кризиса они стали экономить буквально на всем, замораживая операции и сокращая рабочие места. Каждый день появлялись известия о том, что та или иная компания увольняет (нужную цифру вписать) тысяч человек. В результате хотя прибыли корпораций и несколько сократились, большинству из них все же удалось избежать убытков.
В общей сложности в 2009 году американские корпорации, имеющие инвестиционный кредитный рейтинг, заняли 1,08 триллиона долларов, тогда как государство - более 2,1 триллиона. Такая разница стала рекордной за всю историю наблюдений. Компании, входящие в рейтинг S&P 500 понизили свою долговую нагрузку на 282 миллиарда долларов до 7,1 триллиона.
Berkshire Hathaway выделяется даже на этом фоне. Несмотря на потерю максимального кредитного рейтинга и несколько значительных покупок, включая долю в General Electric и одну из крупнейших железных дорог США, финансовая позиция компании Уоррена Баффета остается более чем твердой. Ее долги составляют 52 миллиарда долларов, а наличности на ее счетах - втрое больше. Может ли чем-то подобным похвастаться американское государство, чьи золотовалютные резервы составляют всего 80 миллиардов долларов - чуть более 7 процентов от суммы долга?
В будущем ситуация для Америки едва ли изменится в лучшую сторону. Эксперты предсказывают, что вплоть до 2020 года дефицит бюджета будет составлять более триллиона долларов ежегодно. При таком раскладе долг вырастет как минимум до 23 триллионов долларов и даже с учетом экономического роста и инфляции превысит 110 процентов от ВВП.
К этому всему следует еще добавить "скрытую задолженность" США вроде гарантий по долгам ипотечных агентств Fannie Mae и Freddie Mac - а они вместе составляют ни много ни мало 5 триллионов долларов. Таким образом, США все дальше и дальше погружаются в долговое болото и какого-то очевидного выхода из ситуации пока что не заметно.
Неудивительно, что рейтинговые агентства раз за разом угрожают Вашингтону снижением его максимального кредитного рейтинга. Пока что эти заявления являются туманными и сообщают об отдаленном будущем, но дела складываются так, что будущее станет настоящим очень скоро.
Слабым утешением для Штатов может служить лишь тот факт, что они оказываются не единственными, кто оказался в схожем положении. К примеру, у Великобритании - в прошлом также идеального заемщика - процентный ставки по облигациям еще выше (разница по двухлетним бумагам составляет около 0,3 процентного пункта), а долги накапливаются еще быстрее. По прогнозу заместителя управляющего Международного валютного фонда Джона Липски, к 2014 году все государства G7, кроме Германии и Канады, будут иметь задолженность в размере более 100 процентов от ВВП. Раньше такое бывало только в военное время.
Германия остается одним из немногих западных государств, которой удается держать марку. Несмотря на кризис, правительство Ангелы Меркель увеличило дефицит бюджета в 2009 году лишь до 4,2 процента от ВВП, что по нынешним меркам является образцом фискальной дисциплины. Немцы уже пользуются плодами своей бережливости - их 10-летние облигации размещаются со ставкой на 0,6 процентного пункта меньше, чем американские. До кризиса разница была обратной. Что даст больший эффект - экономность ценой сокращения темпов роста в Германии или безудержные траты для поддержки ВВП США, выяснится в ближайшие несколько лет.