Данте Алигьери, отец итальянского языка, великий поэт, которому Апеннинский полуостров поклоняется добрых 700 лет, в своей родной, им благословенной и проклятой Флоренции, по-прежнему остается живым человеком, способным разделить город на враждующие партии. Решение официально отменить вынесенный в 1302 году смертный приговор автору "Божественной комедии" раскололо муниципальных политиков: голосование по вопросу реабилитации Данте вовсе не было единодушным. Есть в этом потрясающая ирония.
Данте, выходец из старинной тосканской семьи, был, как и его отец, гвельфом, то есть сторонником папской власти (гиббелины стояли за Священную Римскую империю). Флорентийские гвельфы не были едины: они делились на белых и черных, и Данте принадлежал к первым. Белые потерпели политическое фиаско в 1302 году, и поэта, которому тогда было примерно 37 лет, изгнали из города и приговорили к штрафу в пять тысяч флоринов. В это время он находился в Риме, вины своей не признавал, и даже если бы хотел уплатить штраф, то не смог бы: его имущество арестовали черные гвельфы. Через пару месяцев после начала ссылки бывшие сограждане Данте вынесли еще одно постановление: в случае, если поэт попробует вернуться в город, его следовало "жечь огнем, пока не умрет".
Автор "Божественной комедии", к моменту изгнания еще не написанной, не простил Флоренцию до конца дней, но страшно тосковал по ней. Упоминания о возлюбленном городе разбросаны в главном творении Данте по всем трем книгам. Он называет Флоренцию "великой", "больной", "усобной", "городом, зависти ужасной столь полным, что уже трещит квашня" (здесь и далее цитируется перевод Михаила Лозинского). Ей, тосканской сокровищнице, адресованы едва ли не самые сатирические стихи всей "Комедии"; нельзя удержаться, чтобы не процитировать их целиком ("Чистилище, VI")
А твой народ, участливый к нему,
Кричит незваный: "Я согласен взяться!"
Ликуй же ныне, ибо есть чему:
Ты мирна, ты разумна, ты богата!
А что я прав, то видно по всему.
И Спарта, и Афины, где когда-то
Гражданской правды занялась заря,
Перед тобою - малые ребята:
Тончайшие уставы мастеря,
Ты в октябре примеришь их, бывало,
И сносишь к середине ноября.
За краткий срок ты сколько раз меняла
Законы, деньги, весь уклад и чин
И собственное тело обновляла!
Опомнившись хотя б на миг один,
Поймешь сама, что ты - как та больная,
Которая не спит среди перин,
Ворочаясь и отдыха не зная.
Неоконченный Джотто портрет Данте (дворец Барджелло, Флоренция)
Lenta.ru
В 1311 году флорентийцы объявили амнистию белым гвельфам, но Данте в число тех, кому было разрешено вернуться из изгнания, не попал. Поэт знал, что списки благонадежных "возвращенцев" составлял судья Бальдо д'Агульоне, и дважды помянул его в "Комедии", один раз прямо - "пропахший смрадом мужик из Агульоне", другой раз косвенно, говоря о хорошо известной современникам истории о мошенничестве. У Данте вообще была цепкая память, и нрав у него был гневный, так что его согражданам доставалось поименно. Впрочем, благодетелей он тоже не забывал: приютившего его в Вероне Кангранде делла Скала Алигьери поместил в рай. И все, все, о ком писал поэт, стали частью истории.
В 1315-м флорентийцев принудили объявить еще одну амнистию белым гвельфам. Но городской совет стал требовать от изгнанников не только заплатить денежный штраф, но и публично покаяться. Данте отказался бесчестить себя. Он умер в Равенне в 1321 году, ему было около 56 лет. Его похоронили в церкви Сан-Пьер Маджоре (ныне Сан-Франческо).
Граф Пьералвизе ди Серего Алигьери, потомок Данте Алигьери. Фото с сайта kilkelly.com
Lenta.ru
Один из сыновей поэта, Якопо, вернулся во Флоренцию спустя несколько лет после кончины отца, второй, Пьетро, осел в Вероне, где его потомки живут и процветают до сих пор.
Флорентийцы спохватились, что их великий и гордый соотечественник умер далеко на чужбине, довольно скоро: уже во второй половине XIV века Данте становится предметом изучения и поклонения. Многочисленные попытки земляков поэта истребовать его прах не увенчались успехом. Великие флорентийские художники Джотто, Синьорелли и Боттичелли писали его портреты, скульпторы ваяли его бюсты и ставили ему памятники. В 1829 году городские власти перестали спорить с равеннцами, и в базилике Санта-Кроче, где покоятся великие флорентийцы (Галилей, Микеланджело, Макиавелли), появился кенотаф Данте, который украсила строка из "Ада": "Почтите высочайшего поэта!".
Символическая гробница Данте вводила в заблуждение не одно поколение бесхитростных путешественников, принимавших ее за подлинную. Но куда больше людей и предположить не могло, что Данте до сих пор считается изменником родины. И вот, в июне 2008 года городской совет Флоренции решил формально обелить имя поэта. Пятеро из двадцати четырех чиновников (все "диссиденты" - из партии "зеленых") отказались отменить приговор Данте. Они сочли, что "отец итальянского языка" не стал бы столь универсальным гением, если бы ему не пришлось уйти в изгнание. Весьма самонадеянная точка зрения. Впрочем, итальянские газеты не стали перечислять поименно тех, кто проголосовал против реабилитации Данте, и правильно: не пройдет и нескольких лет, как люди, считающие себя выше истории (и поэзии, надо полагать), будут прочно забыты.