Романист трудного воспитания Джон Ирвинг представил в Москве свой роман

Американский прозаик Джон Ирвинг, автор 11 романов, из которых у нас лучше всего знают "Мир глазами Гарпа", "Молитву об Оуэне Мини" и "Правила виноделов", приехал в Москву, чтобы представить российским читателям книгу "Покуда я тебя не обрету", вышедшую в США в 2007 году. Этот тысячестраничный роман писатель назвал самым насыщенным деталями из его детства и отрочества, хотя и не преминул отметить, что любой автор волей-неволей растворяется в своей автобиографии и как будто исчезает из нее. Хочется верить, что это так и есть, потому что жизни, подобной той, что проживает главный герой "Покуда я тебя не обрету" Джек Бернс, вымышленному врагу не пожелаешь, не то что живому литератору.

Ирвинг, считающий себя если не наследником, то потомком великих романистов XIX века - от Диккенса и Гарди до Толстого и Флобера, любит большую, объемную прозу, и следит, чтобы его герои взрослели на глазах у читателя. В романе "Покуда я тебя не обрету" Джек Бернс появляется на страницах четырехлетним мальчиком, дошкольником, а прощается 38-летним мужчиной, кинозвездой. Ирвинг славится тщательной (до полной нереалистичности) архитектурой сюжета, но в этом романе все получилось сравнительно взвешенно и не чрезмерно. Ребенком Джек путешествовал по Северной Европе вместе с матерью, взрослым он отправился по тому же маршруту один, чтобы собственными глазами перечитать свою историю и истории своих родителей.

Эта дважды рассказанная жизнь (явная, хотя и непрямая отсылка к сборнику "Twice-Told Tales" одного из любимых писателей Ирвинга - классика первой половины XIX века Натаниеля Готорна) полна бесчисленных подробностей сексуального воспитания и взросления Джека Бернса, с рождения и до средней школы окруженного исключительно женщинами, ни одна из которых не могла спокойно пройти мимо миловидного личика и роскошных ресниц ребенка. Только стечение обстоятельств привело Джека в интернат для мальчиков, где он оказался вполне годным к жизни среди мужчин. Занятия борьбой утвердили его в собственной маскулинности, но на сцене фурор он произвел в женских ролях, а в кино ему особенно удались трансвеститы.

Джека эти полярные составляющие биографии занимают довольно мало: он всю жизнь играет для одного человека, никогда им не виденного: для своего отца. Уильям Бернс, талантливый органист, соблазнил его мать Элис и бросил ее беременной. Элис, татуировщица, отправилась вместе с ребенком разыскивать покинувшего ее возлюбленного, не найдя же, вернулась в Канаду и вычеркнула его из своей жизни и жизни Джека. Все что сын знает об отце, это две его страсти: музыка и татуировки, которыми тот покрыл все тело. Поиски и обретение отца делают из Джека если не нового, то более счастливого и цельного человека (Ирвинг всегда дидактичен).

Писатель поведал, что узнал о судьбе собственного отца, исчезнувшего еще до его рождения, написав три четверти романа "Покуда я тебя не обрету". Правда, сам Ирвинг к этому времени был уже не просто взрослым, а пожилым человеком. Неудивительно, что книгу он посвятил своему младшему сыну Эверетту в надежде, что у того получилось идеальное детство.

На московской пресс-конференции, когда Ирвингу задали неизменный вопрос "Понравилась ли вам российская столица?", писатель признался, что города не видел и вряд ли увидит. Он приехал к нам по делу - представить свою книгу. Но вообще же он путешествует двумя иными способами - как турист и как исследователь. В сущности, его герои поступают также: они проживают детство и юность без оглядки, а затем возвращаются к ней вновь и вновь в поисках смысла или хотя ответов на вопросы.

Неожиданностей на пресс-конференции практически не было за исключением, пожалуй, одного факта: у Ирвинга, оказывается, есть целых шесть татуировок. Писать он любит больше, чем читать; на экранизацию "Покуда я тебя не обрету" не рассчитывает (впрочем, у него уже есть "Оскар" за сценарий к "Правилам виноделов"); следующий роман уже в работе, он будет связан с некоей политической темой. Из злободневного: писатель рассчитывает на перемены в американской структуре власти и удивляется, что мог когда-то считать худшим общественным кризисом Вьетнамскую войну. Он видит сегодняшнюю Америку, Америку Джорджа Буша, страной, впервые ставшей врагом самой себе.