Члены российского правительства в начале марта сошлись в жестокой битве за то, чтобы определить, как и куда вкладывать средства Стабилизационного фонда, объем которого на конец февраля превысил полтора триллиона рублей.
Немного истории
Когда в 2003 году Бюджетный кодекс пополнился понятием Стабилизационного фонда, предполагалось, что средства, находящиеся в фонде, послужат сразу трем целям. Во-первых, деньги Стабфонда являются неприкосновенным запасом на случай ухудшения конъюнктуры на мировых рынках энергоносителей. Во-вторых, средства фонда можно использовать для выплат по внешнему долгу. И, наконец, в-третьих, Бюджетный кодекс подразумевает погашение из Стабфонда дефицита Пенсионного фонда, который регулярно появляется из-за сложной демографической и социальной ситуации в стране.С неприкосновенным запасом, определенным в 500 миллиардов рублей, чиновникам все было ясно – эти деньги тратить нельзя. Некоторое время не вызывало вопросов и погашение внешнего долга. Благодаря Стабфонду стране за короткое время удалось достичь довольно низкого отношения госдолг/ВВП. Однако довольно скоро выяснилось, что внешнего госдолга почти не осталось, а средства вроде как бездействуют. Затем сомнения стала вызывать и практика погашения пенсионного дефицита – некоторые законодатели и члены правительства предложили направлять часть Стабфонда на социальные нужды.
Трата средств Стабфонда проявилась неявным образом – в бюджет-2006 заложена повышенная «цена отсечения», что значительно сократило поступление и последующую стерилизацию нефтяных сверхдоходов, оставив немалые дополнительные средства в бюджете. Тем временем чиновники искали путь, который бы позволил сделать Стабфонд чем-то большим, чем просто стерилизатор денежной массы.
После долгих обсуждений и ухода с поста экономического советника президента Андрея Илларионова, бывшего одним из основных противников траты средств Стабфонда не по назначению, в правительстве возникла и начала получать все большую поддержку идея вложения средств фонда в ценные бумаги.
Два экономиста
Дискуссия о стратегии инвестирования средств Стабфонда в ценные бумаги к началу марта переросла в открытый скандал. Министр финансов Алексей Кудрин в начале года передал правительству проект нового постановления "О порядке управления средствами стабилизационного фонда". Суть сводилась к следующему: средства Стабфонда следует вложить в суверенные обязательства западных стран (при этом жестким требованиям удовлетворяли всего 14 государств с самыми высокими кредитными рейтингами) с учетом необходимости защитить деньги от судебных посягательств компании Noga и акционеров ЮКОСа. Первое постановление на эту тему было подписано премьером Михаилом Фрадковым еще в сентябре 2004 года, но так и не было выполнено. В подготовке нового документа участвовало руководство ЦБ, глава ФСФР, Минэкономразвития. Идею поддержали в экспертном управлении президента.Тем не менее, , нашлись противники подобного решения проблемы. Их идеи озвучил замглавы аппарата правительства Михаил Копейкин сначала в качестве "анонимного источника", а впоследствии на страницах солидных газет и даже в Цюрихе на Российском экономическом ифинансовом форуме. Он предложил вкладывать средства Стабфонда в высокодоходные, но соответственно и более рискованные ценные бумаги. Позднее Копейкин уточнил, что средства Стабфонда следует вложить в акции.
Свою долю оригинальности в ситуацию в двадцатых числах февраля внес и глава Счетной палаты Сергей Степашин, предложивший вложить часть средств Стабфонда в российские акции. Степашин, видимо, решил не обращать внимания на то, что правительственные экономисты избегают тратить средства Стабфонда внутри страны по нескольким очевидным причинам, перечислить которые может любой студент экономического вуза, не говоря о серьезных экономистах. Но это тема для другого, более обстоятельного разговора.
После того как Кудрин назвал предложение Копейкина безграмотным, последний выступил с расчетами, из которых следовало, что на акциях можно было заработать в 2006 году до 2 миллиардов долларов.
Интересно, что Кудрин вполне резонно выразил сомнения в практической применимости подобных расчетов, ведь средства Стабфонда на внутренний рынок не попадают, а, следовательно, упущенную выгоду посчитать невозможно. Кроме того, в данной ситуации вполне применима аргументация зампреда правления Сбербанка Беллы Златкис, которая еще в начале года в одном из интервью наглядно показала, что "неподвижность" средств Стабфонда – не более чем распространенный миф.
Действительно, так как мы не можем тратить средства фонда на внутреннем рынке, то нельзя сказать, что рублевая инфляция хотя бы как-то влияет на объем средств. Фактически, можно сказать, что объем средств Стабфонда растет или уменьшается пропорционально темпам инфляции той страны, в чьей валюте номинированы, например, приобретаемые ценные бумаги. В этом случае номинация средств фонда в рублях – не более чем условность, ведь акции и облигации европейцы и американцы продают не за рубли.
Более того, погашая при помощи Стабфонда досрочно внешний долг, Россия экономит на процентах. Эта экономия составляет как минимум миллионы долларов. При этом эксперты уверены, что более эффективно управлять средствами фонда будет непросто, а потолок доходности для бумаг с наивысшей категорией надежности составляет около 3 процентов.
Впрочем, похоже, что переубедить аппарат правительства в необходимости проведения консервативной инвестиционной политики будет непросто. Премьер-министр, например, уже фактически потребовал радикальных мер по исправлению макроэкономических показателей, пообещав заявить в случае несоответствия показателей инфляции плановым о профнепригодности и несоответствии занимаемой должности некоторых членов правительства.
Их борьба
Не стоит думать, что все дело в негибкости чиновников. Судя по всему, Кудрин готов пойти на уступки. Но чиновники, настроенные оппозиционно по отношению к стратегии Минфина, похоже, уже не готовы ни к каким компромиссам, а намерены поставить в этой истории жирный восклицательный знак в свою пользу.
Дело еще и в том, что из года в год расходы бюджета растут. Деньги нужны на свежесозданный инвестиционный фонд, на реализацию национальных проектов, на дотирование регионов и госзакупки. Взять их неоткуда – госкомпании набирают многомиллиардные долги на Западе, таможня и налоговая инспекция и так из года в год перевыполняют поставленный план, а НЗ с 50 миллиардами долларов на борту вроде бы лежит без движения.
При таком раскладе остается удивляться, как это в фонде удалось накопить триллион рублей сверх неприкосновенных 500 миллиардов. Различные группы в правительстве продают и перепродают друг другу идеи выгодного использования средств фонда, постепенно повышая цену отсечения.
К концу марта правительство вновь займется вопросом инвестирования, или что точнее, выгодной сдачи средств фонда внаем на Запад. Прошлое заседание, как известно, оказалось фактически сорвано из-за непривычно низкой для Фрадкова процентной ставки дохода. Хорошо бы в этот раз обошлось без рукопашной.