В среду, 22 февраля, Госдума приняла во втором чтении законопроект "О противодействии терроризму". По сравнению с первым чтением, законопроект подвергся значительной переработке. Целый ряд положений, которые вызвали массу нареканий со стороны общественности, в том числе СМИ, были из него изъяты. Но не все.
Первое чтение законопроекта состоялось еще в декабре 2004 года. За этим последовал целый год споров между общественностью и силовыми структурами. В итоге перед вторым чтением из законопроекта исчезли некоторые пункты, которые, по выражению главы комитета Думы по безопасности Владимира Васильева, "оказались спорными".
Одна из главных претензий была связана с появлением нового правового режима - режима "террористической опасности".
Законопроект, принятый в первом чтении, предусматривал ограничение некоторых прав и свобод граждан в зоне действия этого особого правового режима, в частности, запрет на любые массовые мероприятия, ограничение свободного передвижения, прослушивание телефонов и контроль за другими средствами связи, а также регламентацию работы СМИ.
Действующее законодательство предусматривает два особых правовых режима - "чрезвычайного положения" и "контртеррористической операции", каждый из которых предполагает определенные ограничения для граждан и для СМИ. От идеи дополнить эти два режима третьим - "террористической опасности" - законодатели в итоге отказались.
На практике законопроект в том виде, в котором он был принят в первом чтении, давал силовым структурам возможность на основании всего лишь предположения о том, что где-либо может произойти теракт, вводить жесткие ограничения гражданских прав на любой территории, устраивать обыски и задержания без суда, временно экспроприировать имущество граждан (например, личный автотранспорт, чтобы использовать его для предотвращения теракта), прослушивать любые телефонные переговоры, контролировать деятельность СМИ и так далее.
Глава комитета Госдумы по безопасности Владимир Васильев. Кадр НТВ
Lenta.ru
Перед вторым чтением положение об этом новом особом правовом режиме было исключено, что можно считать уступкой со стороны "силовиков". Однако еще в октябре 2005 года Владимир Васильев заявлял о том, что разрабатывается новый законопроект "О режиме террористической опасности". Так что снимать этот вопрос с повестки дня, по всей вероятности, еще рано.
Другой принципиальный момент - регламентация деятельности средств массовой информации в случае теракта. После терактов на Дубровке и в Беслане разгорелись жаркие споры о том, как отразилось освещение этих событий в СМИ на ходе контртеррористических операций.
"Силовики" говорили, что террористы могут смотреть телетрансляции с места событий и таким образом получать информацию об их действиях, что может снизить эффективность принимаемых мер. С другой стороны, много было разговоров и том, что кадры с окровавленными телами могут шокировать зрителей, спровоцировать обострения заболеваний у пожилых и страдающих нервными расстройствами людей, способствовать распространению панических настроений. Однако журналисты настаивали на том, что их аудитория должна получать всю информацию по мере ее поступления.
В пример российским борцам за свободу слова часто приводили корпорацию ВВС News, которая объявила о том, что во время прямых включений с мест терактов трансляция будет проходить с пятисекундной задержкой, чтобы редакторы успевали вырезать наиболее страшные и шокирующие кадры. Однако это было инициатива британского общественного телевидения, продиктованная соображениями этики, а не какими-либо законодательными нормами.
В итоге все положения, связанные с регламентацией освещения терактов в СМИ, из законопроекта исчезли, и это также вполне правомерно расценивать как уступку со стороны спецслужб.
На этом уступки, по большому счету, заканчиваются. Положения, дающие право силам ПВО сбивать самолеты, которые захватили террористы, чтобы использовать их для террористических атак, как это было 11 сентября 2001 года в США, а также военно-морским силам топить в аналогичной ситуации корабли, в законопроекте сохранены. Не коснулись изменения и ситуации с гражданскими свободами в зоне контртеррористической операции. Ограничение прав в таких зонах еще более жесткое, чем то, что предполагалось для зон "террористической опасности". Однако принципиальная разница заключается в том, что режим "контртеррористической операции" вводится в том случае, когда теракт уже состоялся, и его введение не может быть основано просто на подозрении, что что-то где-то может случиться. Это позволяет, хотя бы отчасти, оправдать вводимые ограничения.
Наконец, еще один принципиальный момент в законопроекте, также не подвергшийся пересмотру, - то, что он предусматривает возможность использования для борьбы с террористами армию. Причем из формулировок законопроекта следует, что если российские военные подозревают наличие базы террористов на территории другого государства, то, например, артиллерия вполне может обстрелять районы ее предполагаемого местонахождения, лишь бы сами пушки не пересекали российскую границу.
Совершенно особое звучание эта норма приобретает в свете совсем еще недавних событий вокруг Панкисского ущелья Грузии, в котором, по уверениям российских властей, скрывались ушедшие из Чечни боевики. Тогда многие, в том числе депутаты Госдумы, высказывали мнение, что следует предоставить российским военным право атаковать базы террористов вне российской территории, если они напрямую угрожают России. Грузия в ответ обвиняла Россию в посягательстве на свой суверенитет.
Директор ФСБ России Николай Патрушев. Именно он возглавит Национальный антитеррористический комитет. Кадр ТК "Россия"
Lenta.ru
Помимо всего прочего, когда закон "О противодействии терроризму" будет наконец принят (в чем теперь уже точно не приходится сомневаться), одновременно с ним вступит в силу президентский указ, в соответствии с которым создается очередная силовая суперструктура - Национальный антитеррористический комитет. В итоге формируется система, позволяющая директору ФСБ фактически единолично управлять всеми силовыми ведомствами, за исключением Минобороны (в котором он, впочем, тоже получает определенные рычаги влияния). Обретаемые антитеррористическими службами полномочия, таким образом, практически становятся полномочиями ФСБ, которая делается вот уж поистине почти всесильной.
Таким образом, в новом законопроекте сходятся очень многие вопросы, которые в последние годы бурно обсуждались как самими законодателями, так и российским обществом.
Сохраняется стойкое ощущение, что власти верны своей тактике, которую они освоили при принятии целого ряда недавних спорных законов (вроде закона об НКО): сначала предлагается наиболее жесткий проект в расчете на то, что он вызовет общественный резонанс, а затем от чтения к чтению в законе появляются послабления. Благодаря этому у противников законопроекта возникает ощущение своей победы, а сторонники, пойдя на некоторые уступки, получают в итоге то, чего хотели.
Иван Грушин