Краткий век хамелеона Масхадов был убит то ли как миротворец, то ли как террорист

Аслан Масхадов, бывший президент самопровозглашенной республики Ичкерия, погиб при попытке вступить в переговоры с представителями федеральных властей. Так утверждает Вахит Мурдашев - один из четверых чеченцев, ставших свидетелями смерти Масхадова. Действительно ли готовились эти переговоры или же все последние действия Масхадова были, как заявлял нынешний президент Чечни Алу Алханов, отвлекающим маневром? И для чего тогда эти действия предпринимались?

Образ Аслана Масхадова в российских СМИ не раз претерпевал серьезные изменения. Так, осенью 1999 года Владимир Путин, занимавший тогда пост премьер-министра российского правительства, назвал власть Масхадова легитимной и заявил, что Масхадов - единственный в Чечне человек, с которым можно вести переговоры.

А уже в декабре того же года переговоры с Масхадовым были объявлены решительно невозможными, так как в Чечне, мол, проводится антитеррористическая операция - а значит, вступать в контакт уже не с кем. С террористами и их пособниками не договариваются.

В начале 2000 года Масхадов, по сообщениям СМИ, вдруг становится ярым сторонником войны в Чечне и начинает запугивать мирных жителей, мечтающих о восстановлении республики. Однако вскоре теряет свои устрашающие свойства и оказывается, по заявлениям российских военных, дутой величиной, живой ширмой для злодейских планов Басаева и Хаттаба. Что снова сделало переговоры с ним невозможными.

В сущности, после всех метаморфоз, которые претерпевал образ Масхадова, лишь одно оставалось неизменным. А именно - полная невозможность вести с ним переговоры. Вот, например, депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов выражает готовность выступить в роли посредника между Масхадовым и Путиным - и тут же в собачьей будке села Старые Атаги находят компромат на лидера Ичкерии. Видеозапись инструктажа террористов, проведенного лично Масхадовым.

Кстати, пренебречь информацией из будки оказалось просто невозможно. Как объяснил журналистам Сергей Ястржембский, занимавший тогда пост помощника президента России, среди найденных в Чечне видеозаписей были обращения Масхадова к боевикам с призывами к убийствам и межнациональной розни. А потому, сказал Ястржембский, власти лучше вступят в переговоры с другими полевыми командирами. Которых в Чечне еще немало.

Чем эти другие лучше Масхадова, помощник президента не уточнил. Судя по тому, что от переговоров с Масхадовым власти отказались, когда того уличили в нарушении законов, остальные полевые командиры законов не нарушали. Или, по крайней мере, не попадались на этом.

А потом случился "Норд-Ост", и Масхадов перенес еще одно превращение. Стал не просто пособником или идейным вдохновителем, а прямо главой террористов. Тут уже даже американские власти сочли, что он не может претендовать на участие в мирном процессе.

А Генпрокуратура раскрыла свою тайну: Масхадов-то, оказывается, уже объявлен в международный розыск! И ему даже уже предъявлены обвинения. Заочно, конечно, зато серьезные: в вооруженном мятеже, организации незаконных вооруженных формирований и посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительных органов. Понятное дело, с таким человеком и говорить не о чем.

Версию о связях Масхадова с террористами, международными и местного розлива, подтвердил ряд документов, найденных в чеченском селе Гансолчу. Но это уже не добавляет к облику лидера сепаратистов ничего нового. Зато новые черты обнаруживаются благодаря заявлению так называемого "Объединенного парламента Ичкерии". Оказывается, Масхадов - тиран и деспот, присвоивший власть и самовольно изменивший конституционный строй в республике. А потому должен быть смещен с поста президента Ичкерии.

Спрашивается, зачем нужен федеральным властям такой персонаж, если от него публично отрекаются сами сепаратисты? Правильно, не нужен, и переговоры с ним, как уже давно стало ясно, совершенно бессмысленны.

Однако само наличие лейтмотива у этой истории - а лейтмотивом стала совершенная бессмысленность переговоров с Масхадовым, старательно подчеркиваемая официальными лицами, - наводит на размышления. Эта тема возникала в СМИ так часто не потому ли, что Масхадов постоянно предлагал вступить в переговоры и заключить мир? Или же потому, что нельзя было позволить ему это сделать? И нельзя было даже допустить, чтобы люди в такую возможность поверили?

Если верить СМИ, бывший президент Ичкерии предлагал начать переговоры по меньшей мере восемь раз: в сентябре 1999 года, в марте, в конце апреля и мае 2000 года, в июле 2001 года, в июне 2002 года, в ноябре 2004 года (на сей раз помочь в переговорах вызвался Сейм Литвы). И, наконец, в феврале 2005 года Масхадов призвал своих подчиненных к перемирию - в надежде, что эти действия подтолкнут российские власти к контакту.

Трудно сказать, чем он руководствовался в феврале 2005 года, снова и снова предлагая федералам заключить перемирие. Возможно, интересами чеченского народа. Возможно, собственным желанием выйти из войны. А может, еще и страхом за свою жизнь. Ведь к тому времени большинства известных полевых командиров - Гелаева, Хаттаба, Абу Дзейта, Абу Хавса - уже не было в живых. Из сколько-нибудь значимых фигур на виду оставались киборг Басаев, растерявший в горах Чечни несчетное число конечностей и их протезов, - и сам Масхадов.

В этой ситуации "на виду" равносильно понятию "на прицеле". Тем более что СМИ не раз доводили до сведения публики тезис о бесполезности Масхадова. Так что переговоры с федералами - и тщательно подготовленные! - стали фактически последним шансом лидера сепаратистов на выживание. Однако воспользоваться этим шансом он не успел.

Кстати говоря, версия о том, что Масхадов собрался участвовать в переговорах - или хотя бы присутствовать при них - неплохо объясняет, почему бывший глава Ичкерии оказался в мирном селе Толстой-Юрт, посреди контролируемой федеральными властями территории.

Хотя правдоподобие версии еще не является ее доказательством. Тем более что Алу Алханов утверждает: о переговорах с федералами Масхадов заговорил лишь для того, чтобы под таким прикрытием готовить новые теракты. И вообще, по некоторым данным, лидер сепаратистов погиб в другом месте и в другое время. И при совсем иных обстоятельствах. О которых нам, возможно, когда-нибудь еще поведают в подробностях. Если только это станет кому-нибудь выгодно.

Мария Мстиславская