Смерть по собственному желанию
21 февраля 2005 года в местечке Вуди Крик поблизости от города Аспен, штат Колорадо, раздался выстрел, оборвавший жизнь одного из самых экстравагантных писателей 20 века. Хантер С. Томпсон ушел из жизни так же необычно, как и прожил ее, поэтому вопрос, был ли выстрел из винтовки следствием неострожного обращения с оружием или писатель сознательно пошел на самоубийство, еще долго не найдет своего ответа, если найдет когда-нибудь вообще. Впрочем, большинство близких к Томпсону людей не могут поверить, что человек, при жизни обожавший огнестрельное оружие, мог стать жертвой случайности.
Свой последний уик-энд 67-летний писатель провел вместе с сыном, невесткой и внуком. С недавних пор его стали преследовать травмы и болезни - он перенес перелом ноги и операцию на бедре. "Я думаю, он принял осознанное решение. Он превосходно прожил свои 67 лет, он жил так, как хотел - и не был готов страдать от унижений старости, - говорит Дуглас Бринкли, историк и друг писателя. - Это не было иррациональным поступком. Это был хорошо спланированный акт. Он не собирался никому позволять диктовать ему, каким образом умирать". Похожие мысли высказывает и вдова писателя Анита. "Для Хантера, как мастера политических ходов и приверженца идеи контроля, совершенно нормальным было решение покончить с жизнью по собственному графику, своими собственными руками, а не отдавать власть над собой судьбе, генетике или случайности. И хотя мы будем горько о нем сожалеть, мы понимаем его решение. Пусть мир знает, что Хантер Томас умер с полным стаканом в руках, бесстрашным человеком, воином".
ФОТОГРАФИЯ С ОБЛОЖКИ КНИГИ "КОРОЛЕВСТВО СТРАХА"
Lenta.ru
Не исключено, что известие о смерти Томпсона многим в США дало повод вздохнуть с облегчением. Мало того, что он не был любимцем широкой публики, оставаясь всю жизнь "белой вороной", точнее - Акулой, как именовали его в литературных кругах, так еще и официальные власти, мягко говоря, относились к писателю настороженно. В послужном списке Томпсона, помимо множества литературных работ, имеются многочисленные аресты за вождение машины в нетрезвом виде или в состоянии наркотического опьянения, за незаконное хранение огнестрельного оружия и неповиновением властям. Помимо этого, Томпсон был известен как непримиримый противник действующей американской администрации, так что в Белом Доме тоже вряд ли горевали, узнав о его кончине.
Хотя назвать Томпсона "непримиримым противником" значит погрешить против истины. Он не опускался до того, чтобы в рамках политического противостояния клеймить своих оппонентов, как это, например, проделал режиссер Майкл Мур, выпустивший "антибушевский" фильм "911 по Фаренгейту", - он выбирал путь презрения и откровенного глумления над всем тем, что ему было чуждо и непонятно.
Великая Акула Хант
Хантер все еще безнадежно пытался найти Американскую мечту, когда она уже испустила последний вздох. Он искал ее с остервенением, надеясь, что Мечта все еще существует, но все, что он нашел, - это безумие, лезущее изо всех щелей, двигающееся во всех направлениях и охватившее все общество, трагедию и паранойю, алчность и ненависть.
Осенью 1971 года на страницах журнала "Rolling Stone" появляются главы из романа некоего Рауля Дюка "Страх и Отвращение в Лас-Вегасе" с иллюстрациями Ральфа Стэдмэна. Публикация вызвала небывалую шумиху, поскольку и стиль изложения, и мысли, высказанные автором, шли наперекор всему тому, что привыкли читать американские обыватели. Впоследствии псевдоним был раскрыт, и в литературу, журналистику и политическую жизнь вошел, а если точнее выразиться - вломился доктор Хантер Стоктон Томпсон, Великая Акула Хант, "враг номер один" политиков, законников и "молчаливого большинства".
Томпсон родился 18 июля 1937 года в Луисвилле, Кентукки. К началу службы в армии будущий писатель уже дважды успел побывать за решеткой. Так, весной 1956-го его забрали с несколькими приятелями за вандализм. А летом того же года он попался по обвинению в краже. В армии, на базе ВВС во Флориде, Хантер и начал свою журналистскую карьеру. Он вел спортивную страничку в местной газете. Вскоре он начал рассылать репортажи о жизни на базе другим изданиям, однако начальству это не понравилось, и его выгнали со службы. После этого, кочуя из издания в издание, Томпсон публиковался в "Бостон Глоуб" и "Геральд Трибюн". Наконец его взяли на работу южноамериканским корреспондентом журнала "Нэшнл Обзервер".
ХАНТЕР С.ТОМПСОН, репродукция с сайта www.happyhippie.net
Lenta.ru
Уже в начале творческого пути наркотики, алкоголь и выходящее за рамки общественной морали поведение стали для Томпсона неотъемлемым атрибутом его жизни и, соответственно, произведений. Все это трансформировалось в особый стиль "гонзо", основоположником которого и является Томпсон. Первым репортажем, который окрестили "гонзо", стал скандальный отчет о скачках в Луисвилле "Дерби в Кентукки. Упадочно и порочно". В этом материале Томпсон больше писал о так называемом "белом отребье", местных маргиналах, нежели о лошадях. Беспробудно пьянствуя и отвлекаясь лишь на прием наркотических препаратов, Томпсон умудрялся записывать обрывки своих мыслей на салфетках, обертках, счетах. Репортер Билл Кардозо, ознакомившись с отчетом, заметил: "Это чистый гонзо!"
Этим термином на сленге ирландских обитателей Бостона называется человек, который способен перепить всех за столом. Этим же словом называется техника съемки порнофильмов, когда оператор является одним из актеров. "Гонзо" называют также журналистов, зацикленных на каком-то одном сюжете.
В "гонзо-журналистике" Томпсона нет никаких установленных правил, не обязательна структура, часто отсутствуют схемы, налицо несоответствие формы содержанию. При этом автор должен быть непосредственным участником событий. Определения, которые сам Томпсон давал своему стилю, со временем менялись, но он всегда настаивал, что хорошему "гонзо-журналисту" "необходим талант, непосредственность и спонтанность мастера живого репортажа, глаз художника или фотографа и стальные яйца актера" и что гонзо - это "репортажный стиль".
В 1966 году выходит первая крупномасштабная работа Томпсона под названием "Ангелы Ада. Странная и ужасная сага мотоциклетных банд". Как говорили сами Ангелы, "это единственная правдивая книга, когда-либо написанная о нас". Писатель провел среди байкеров многие месяцы, катаясь на приобретенном им мотоцикле. По сути книга являлась сборником репортерских заметок, но она уже позволяла говорить о Хантере как о состоявшемся писателе. Впрочем, первый роман Томпсона, "Дневник под Ромом", написанный в 1962-м, вышел в свет только в 90-е годы.
Безумие творилось во всех направлениях, каждый час... Это было всеобщее фантастическое ощущение, что все, что мы делаем, правильно, и мы побеждаем. Мы поймали тот волшебный миг; мы мчались на гребне высокой и прекрасной волны. И сейчас, менее пяти лет спустя, можешь подняться на крутой холм в Лас-Вегасе и посмотреть на Запад, и если у тебя все в порядке с глазами, то ты почти разглядишь уровень полной воды - ту точку, где волна, в конце концов, разбивается и откатывает назад.
И наконец в 1973 году появилась лучшая работа писателя "Страх и отвращение в Лас-Вегасе". "У меня была идея, - рассказывал Томпсон, - купить толстую записную книжку и регистрировать все, что с нами происходит, затем послать ее в издательство для публикации - без редактуры". В итоге то, что начиналось как чистое "гонзо-журналистское" безумие, закончилось появлением одного из самых впечатляющих романов второй половины двадцатого века, и одного из самых правдивых. "Страх и отвращение в Лас-Вегасе" стал культовой книгой западной молодежи, которой пришлась по душе схема, предложенная Томпсоном - тотальный гедонизм, черный юмор, стеб, переплетение насилия и наркотиков. Писатель выступает ярым обличителем ханжества и циничности истэблишмента, который, по его мнению, вкупе с молчанием большинства убил Американскую мечту, превратил ее в дешевый ширпотреб, доступный каждому по сходной цене.
В книге автор откровенно скорбит по 60-м годам, по временам, когда людям казалось, что они в силах что-то изменить, что Белый Дом, Капитолийский холм, шерифы и окружные прокуроры - это еще не вся Америка. Но оказалось, что это всего лишь иллюзия, достигнутая не без помощи наркотиков. 70-е годы означали смерть этой иллюзии, но Томпсон, несмотря на всю категоричность своего мировосприятия, не терял надежды. Только зачастую эта надежда заглушается волнами безумия, которым наполнены как повествование, так и вся жизнь писателя. Как заявил один из знакомых Хантера, "если все люди неожиданно сойдут с ума, то Хантер Томпсон несомненно будет президентом этой огромной психбольницы".
Лишенный надежды либерал
КАДР ИЗ ФИЛЬМА "СТРАХ И НЕНАВИСТЬ В ЛАС-ВЕГАСЕ"
Lenta.ru
Выпустив "Страх и отвращение", Томпсон все последующие годы жил в своем доме в Вуди Крик, периодически эпатируя публику выстрелами в охочих до сенсации журналистов и, конечно, новыми произведениями. Очередной всплеск интереса к творчеству писатели произошел, когда его лучшую книгу экранизировал знаменитый британский режиссер Терри Гилльям. Главные роли в фильме - Рауля Дюка, который по сути является alter-ego писателя, и его адвоката, доктора Гонзы, сыграли Джонни Депп и Бенисио дель Торо. Надо сказать, что режиссеру великолепно удалось воссоздать атмосферу времени, описанного в книге, возродить сам дух 60-х годов. Немало этому способствовала и великолепная подборока песен в исполнении Боба Дилана, "Rolling Stones", Дженис Джоплин, "Jefferson Airplane" и других музыкантов.
"Политической корректности еще не существовало, когда Хантер написал "Страх и отвращение", и я надеюсь, что этот фильм покончит с ней, - считает Терри Гилльям. - Все боялись сказать, что они чувствуют, боялись жить экстраординарной, разнузданной и дикой жизнью, и пришло время сорвать эти оковы. Роман Хантера похож на репортаж военного корреспондента с передовой".
О том, что Томпсон, "лишенный надежды либерал", как называли его в литературной среде, востребован и в наши дни, говорит тот факт, что после известия о смерти писателя продажи его книг резко пошли в гору. По данным онлайн-магазина Amazon.com, "Страх и отвращение в Лас-Вегасе" поднялись на 15-е место по продажам. Всего же в первой сотне Amazon оказались сразу девять книг Томпсона. "Ангелы ада" и сборник спортивных публикаций и зарисовок "Эй, Руб: Кровавый спорт, доктрина Буша и нисходящая спираль бессловесности" заняли в ней 37-е и 39-е места. В рейтинг сети Barnes & Noble вошло семь книг Томпсона.
Подобно большинству, я был искателем, человеком действия, оппозиционером, а порой тупым скандалистом. Я делил с другими оптимизм скитальца на тот счет, что лучшие неизбежно доберутся до вершины. В то же самое время я разделял и мрачное подозрение, что жизнь, которую мы ведем, - безнадежное предприятие, а мы - всего лишь актеры, дурачащие сами себя в процессе бессмысленной одиссеи. Именно напряжение между двумя этими полюсами - неугомонным идеализмом, с одной стороны, и ощущением неминуемого рока, с другой, - и держало меня на ногах.
А тем временем Акула Хант остается собой даже после смерти. Как стало известно, прах писателя, согласно его завещанию, будет развеян выстрелом из пушки. По слухам, при жизни писатель не раз говорил, что хотел бы уйти в вечность с артиллерийским залпом, который развеял бы его останки. "Если он хотел этого, то мы постараемся выполнить его волю", - заявил Дуглас Бринкли. Прощание с Томпсоном, по словам его супруги, пройдет 5 марта, а летом этого года состоятся "безумные и хаотичные" поминки "монументальных масштабов".
Может быть, большинству "порядочных американцев", жадно поглощающих, по мнению Томпсона, суррогат жизни, который предлагает им государственная система, писатель запомнится только как человек, способный сутками не выбираться из запоев и кислотных галлюцинаций. Но должны найтись и такие, кто сквозь "страх и отвращение" разглядит "свет в конце туннеля". Хотя Томпсон не очень-то верил в такую возможность.
"Bсe эти патетически нетерпеливые кислотные фрики, полагавшие, что они смогут купить Мир и Понимание по три бакса за дозу. Все их потери и поражения - одновременно и наши потери и поражения. То, что Лири (Тимоти Лири - идеолог "кислотной" культуры) унес с собой, было главной иллюзией общего образа жизни, который он попытался создать... поколения вечных калек, падших искателей, никогда не понимавших основного, старого мистического заблуждения "Кислотной Культуры": безнадежного предположения, исходной посылки, что кто-то - или, по крайней мере, какие-то силы - приведет нас к тому Свету в конце туннеля" ("Страх и отвращение в Лас-Вегасе").