Вся королевская рать
О том, что заместитель руководителя путинской администрации Владислав Сурков командирован в госкомпанию "Транснефтепродукт", осуществляющую транспортировку третьей части всех российских светлых нефтепродуктов (дизельного топлива, бензина, авиакеросина), было известно еще в августе, когда он вошел в совет директоров этой компании. И поступившая в среду, 8 сентября, информация о том, что автор проекта "однопартийная Дума - 2003", официальными обязанностями которого на Старой площади являются "обеспечение деятельности президента по вопросам внутренней политики, федеративных и межнациональных отношений" и координация бюджета администрации, стал председателем совета директоров "Транснефтепрордукта", никого врасплох не застала.
Уставной капитал ОАО "АК Транснефтепродукт" равен примерно 1 миллиарду 263 миллионам рублей. 100 процентов акций этой компании закреплены в федеральной собственности. В состав "Транснефтепродукта" входят 10 транспортирующих предприятий, два из которых находятся на территории Украины и Белоруссии. Именно от доброй воли "Транснефтепродукта" зависит экспортная транспортировка нефтепродуктов всех российских компаний - и государственных, и частных.
Спокойная реакция общественности на это назначение объясняется тем, что политика по размещению приближенных Путина на важных постах в основных госкомпаниях ведется уже давно и достаточно планомерно. Ударная работа в этом направлении была проделана прошедшим летом. 27 июля еще один замглавы администрации президента и ближайший друг Путина - Игорь Сечин, отвечающий в администрации за руководство канцелярией - был избран председателем совета директоров государственной "Роснефти" - шестой в России по добыче нефти компании.
Также в июле 2004 года помощник президента Игорь Шувалов (руководитель Экспертного управления, известный своим участием в разработке административной реформы) стал членом совета директоров ОАО "Российские железные дороги", которое как раз сейчас реформируется правительством.
Почти никто из основных сотрудников президентской администрации не остался без должности в какой-нибудь госкомпании. Пресс-секретарь президента Алексей Громов заседает в совете директоров ОАО "Первый канал" (чтобы ему не было там одиноко, советник президента по вопросам взаимоотношений со СМИ Михаил Лесин также входит в этот совет). Помощник президента по вопросам внешней политики и международных отношений Сергей Приходько возглавляет совет директоров компании "Тактическое ракетное вооружение". Виктор Иванов также занят двумя делами сразу - он помогает президенту в делах, касающихся кадровых вопросов, вопросов госслужбы и защиты конституционных прав граждан, и возглавляет совет директоров ОАО "Концерн ПВО "Алмаз-Антей" с оборотом более миллиарда долларов.
Если же говорить о главе президентской администрации Дмитрии Медведеве, то он по совместительству является председателем совета директоров "Газпрома" - госмонополии, реформа которой откладывается уже несколько лет.
В принципе, Медведев занял должность в "Газпроме" еще в 2002 году. Впрочем, "Алмаз-Антей" также стал областью ведения Виктора Иванова два года назад. То есть, ближайшие соратники Путина и раньше не чурались работы в государственном бизнесе. Однако только теперь можно говорить о том, что почти любой влиятельный сотрудник администрации президента представляет собой продукт "два в одном", отдавая часть рабочего времени на решение вопросов госуправления (причем, ключевых, так как именно администрация является в России основным узлом принятия важнейших решений, которые затем автоматически утверждаются в правительстве или парламенте), а часть - на обеспечение контроля над важнейшими сферами российского бизнеса.
Такую многофункциональность сотрудников президентской администрации можно объяснить, как это делают многие, банальным переделом собственности, в рамках которого "питерцы" и "силовики" решают свои материальные проблемы, пользуясь тем, что вся власть сконцентрирована в руках президента и его администрации. К такой версии склоняется, например, Станислав Белковский, заявивший, что новое назначение Суркова связано исключительно с его деловыми интересами. Скорее всего, такого рода интерпретации происходящего действительно раскрывают подоплеку кадровых изменений в госкомпаниях. Однако - не полностью.
Призрак госкапитализма
После анализа летних назначений создается впечатление, будто администрация в полном составе собралась, составила список стратегически важных отраслей экономики нашей страны и договорилась о том, кто возьмет на себя какую из них. Самое интересное, что список этот действительно существует. Он так и называется "Перечень стратегических предприятий и стратегических акционерных обществ" и был утвержден указом президента №1099 также прошедшим летом.
В перечень этот вошло более тысячи предприятий. Причем среди них - не только "Газпром", "Роснефть", "Алроса" и ОАО "РЖД", но и "Мосфильм", "Первый канал", ВГТРК, а также НИИ Бумаги, тамбовский завод "Революционный труд" и другие никому не известные заводы, институты и акционерные общества. 518 из них относятся к разряду государственных унитарных предприятий, а еще 546 - к разряду акционерных обществ, определенный пакет акций которых находится в руках государства.
Согласно указу, подписанному президентом Путиным, предприятия, внесенные в вышеупомянутый список, относятся к числу стратегических и подлежат приватизации только в специальном порядке. Под "специальным порядком" здесь имеется в виду, что в России теперь есть всего один человек, способный разрешить приватизацию внесенных в список объектов - президент Путин. Ни правительство, ни Совет Федерации, ни какая-либо еще из госструктур передачу этих предприятий в частные руки санкционировать не может. Более того, после подписания указа в СМИ стали поступать сообщения различных инсайдеров, утверждавших, что предприятия, попавшие в список, приватизироваться, скорее всего, не будут, а сам список будет расширяться.
В пользу предположения о том, что власть наметила сферы бизнеса, которые собирается оставить под своим полным контролем, говорит и тот факт, что правительство продолжает изыскивать возможности для приобретения 13 процентов акций "Газпрома" за сумму около 5,3 миллиардов долларов, в результате чего государство вновь станет в этой монополии хозяином контрольного пакета. Это само по себе означает поворот на 180 градусов, так как акции эти были проданы в частные руки всего лишь в прошлом году.
По мере того, как к своему завершению приближается "дело ЮКОСа", в среде нефтяников вновь оживает популярная некогда страшилка под названием "Госнефть". Предполагается, что, приобретя по дешевке пока что принадлежащий "ЮКОСу" "Юганскнефтенгаз", "Роснефть" сможет, учитывая альянс с также государственным "Транснефтепродуктом", стать монополистом в нефтяной сфере и начать диктовать всем участникам этого рынка, и так готовым на все, чтобы сохранить свою собственность, правила игры, включая экспортные и внутренние цены, выбор трейдеров и иностранных партнеров.
Тот факт, что либерализация важнейших отраслей бизнеса точно не является приоритеным направлением президентской политики, подтверждается и такими решениями, как приостановка планов приватизации отдельных частей РАО "ЕЭС России", переносом срока аукционов по "Связинвесту". Определенные шаги в направлении усиления госконтроля предпринимаются и в банковской сфере. Вялотекущий банковский кризис (начавшийся, кстати, из-за невнятных угроз, высказанных представителями власти в адрес "недобросовестных банков" и отзыва лицензии у одного из них - "Содбизнесбанка") привел, в частности, к тому, что один из крупнейших банков - "Гута Банк" - был продан государственному "Внешторгбанку", в руках которого теперь находятся 85,8 процента акций "Гуты".
СМОТРИ ТАКЖЕАдминистрация президента ОАО "Газпром" Транснефтепродукт
Количественные данные также говорят о том, что темпы приватизации снижаются. Например, в 2002 году государство продало активы на сумму 2,9 миллиардов долларов, а в 2004 году выручка от продажи государственных акций составила всего 100 миллионов долларов. Конечно, это можно объяснить тем, что пик приватизации давно прошел. Однако в стране все еще существует огромное количество государственных унитарных предприятий, которые, кстати, в большинстве своем нерентабельны. В то же время в 2004 году планируется продать только одни серьезный государственный актив - 7,6 процентов акций "Лукойла" на сумму в 1,6 миллиардов долларов. Учитывая планы на приобретение 13 процентов "Газпрома", получается, что власть купит в текущем году больше, чем продаст. Для страны, экономика которой все еще не является в полной мере рыночной, такой баланс выглядит, по меньшей мере, странно.
О формировании новой государственной политики в отношении бизнеса говорит и риторика выступлений представителей власти. В качестве всего лишь одного из многих примеров можно привести доктрину, продвигаемую премьер-министром Михаилом Фрадковым, согласно которой бизнес и государство должны создавать "совместные предприятия" (например, нефтяные компании могут проинвестировать строительство новых трубопроводов, которые, тем не менее, останутся в собственности РФ). В принципе, подобные предприятия существуют во всем мире, правда, связаны в основном с реализацией социальных проектов. Уникальность же идей Фрадкова состоит в том, что государство в подобном партнерстве будет играть решающую роль, оставляя бизнесу всего лишь возможность вкладывать деньги в указанные властью проекты.
Всё вышеописанное заставляет аналитиков и публицистов говорить о том, что в данный момент в России создается система, которую следует называть "госкапитализм". Кстати, такая форма общественного устройства вовсе не обязательно должна вызывать у читателя негативные чувства. В качестве примеров успешного развития подобной модели часто приводятся "азиатские тигры", а также "Новый курс" Франклина Рузвельта, который в 1933 году покончил с олигархическим капитализмом в США и создал систему контроля практически над всеми аспектами деятельности американских предприятий.
Пока что оба эти примера не подходят для адекватного описания российской ситуации. Если говорить об "азиатских тиграх", то и в Южной Корее и на острове Тайвань государство использовало свой контроль над бизнесом в первую очередь для того, чтобы производить масштабные инвестиции в сфере развития технологий и инфраструктуры. В России же любые предложения (высказываемые, например, Германом Грефом) направить средства из стабилизационного фонда в развитие высокотехнологичных отраслей наталкиваются на непреодолимое сопротивление. Что же касается "Нового курса", то Рузвельт создавал в США вовсе не государственный капитализм, а капитализм общественный, и его реформы предполагали передачу контроля над бизнесом не в руки представителей Белого дома и "вертикали власти", а в руки гражданского общества.
В мире существовало еще одно общество, устройство которого теперь принято называть "госкапитализмом". Это - СССР, в том виде, в каком он сформировался после отмены НЭПа и проведения индустриализации и коллективизации. Кстати, даже на такую, представляющую современную России в весьма невыгодном свете, параллель мы не имеем права. Сталинский госкапитализм, как, согласно определениям учебников, любой госкапитализм вообще, существовал не в последнюю очередь благодаря сформулированной миссии, ради выполнения которой и проводилась мобилизация общества. Современная российская власть не может предложить стране даже этого.
Впрочем, учитывая все вышесказанное, отсутствие у этой власти миссии должно внушать нам надежду на то, что госкапитализм ей построить все же не удастся.
Елена Любарская