Глава МИД РФ Сергей Лавров посоветовал западным партнерам не вмешиваться во внутренние дела России. 9 сентября 2004 года, отвечая на вопрос журналистов о том, не собирается ли Россия менять свою политику в Чечне в связи с последними терактами, Лавров довольно резко ответил, что западные партнеры мешают России решать свои внутренние проблемы. Намек ясен до чрезвычайности - не лезьте в наше дело, сами разберемся. Остается соотнести это заявление с обращением России к мировому сообществу во время бесланских событий.
После разрешения кризиса с заложниками в Беслане Россия, что вполне естественно, получила в свой адрес не только соболезнования и предложения о помощи, но и изрядную долю критики. В основном критика прозвучала со стороны зарубежных СМИ, в то время как правительства мировых держав от критических высказываний в адрес президента Пуитна уклонились. Как обычно, основной темой выступлений журналистов стала политика, проводимая Москвой на Кавказе.
Налицо "двойные стандарты". Мы активно сотрудничаем с США и нашими европейскими партнерами по линии правоохранительных органов, спецслужб в борьбе с терроризмом. Но предоставление убежища Ильясу Ахмадову в США и аналогичный шаг Великобритании в отношении Ахмеда Закаева не может не наводить на мысль о "двойных стандартах.
Но к критике со стороны СМИ добавилось и другое. После бесланских событий Россия потребовала от США и Великобритании выдать ей идеологов чеченского сепаратизма Ильяса Ахмадова и Ахмеда Закаева. На что в очередной раз получила отказ. И вот это вызвало резкое раздражение Кремля, озвученное МИДом. По мнению министра иностранных дел Сергея Лаврова, такая позиция вышеозначенных стран - не что иное, как политика двойных стандартов.
Согласно официальной точке зрения, российской стороне не ясны политические мотивы Лондона и Вашингтона. Запад в очередной раз призывает к "политическому урегулированию" в Чеченской республике, но у Москвы есть свое мнение на этот счет. "Если нас призывают урегулировать ситуацию с участием Ахмадова и Закаева, наш ответ известен - это лица, выдачи которых мы требуем и предоставление политического убежища которым считаем не соответствующим духу партнерства, которое мы сейчас развиваем", - заявил Лавров.
С юридической точки зрения, положение политических беженцев практически неуязвимо. Ахмед Закаев и Ильяс Ахмадов получили убежище в Великобритании и США соответственно, согласно решениям судебных органов. Понятно, что оба чеченца - фигуры достаточно одиозные, которых никак не назовешь рыцарями в белых одеждах. Но с точки зрения зарубежной Фемиды, они имеют право на защиту от преследования России.
Москва рассчитывает, что после Беслана весь мир поймет, что чеченская проблема может быть решена только силовыми методами. Но реакция западного общественного мнения не совпадает с мнением Москвы. Кремль вновь призывают к политическому решению чеченской проблемы, хотя и признают за ним право бороться с террором.
Но дело в том, что Россия сама дает повод к недоуменной реакции мирового сообщества. Когда подтвердилась информация о массовом захвате заложников в Беслане, Россия потребовала срочного созыва Совета Безопасности ООН. Наблюдатели сразу объяснили этот шаг тем, что Москва прямо и недвусмысленно обратилась к международному сообществу с просьбой о помощи.
Теперь, когда это же международное сообщество начинает интересоваться сутью происходящего и задавать неприятные вопросы, Россия занимает позицию в духе "не лезьте в наше внутреннее дело". А такая двойственная позиция, с точки зрения общественного сознания Запада, как минимум непонятна. Либо Россия просит помощи у мира и при этом соглашается на некоторое вмешательство в свои дела, либо она самостоятельно разбирается со своими проблемами, не апеллируя к мировому общественному мнению.
Когда западные партнеры советуют изменить политическую тактику, советую не мешать России заниматься российскими внутренними делами. Мешают они, когда предоставляют убежище убийцам, которые прямо повинны в трагедии чеченского народа.
Запад, понятное дело, также лукавит. Там нисколько не стремятся брать на себя ответственность за вмешательство (хотя бы и гипотетически допустимое) во внутренние дела России. Куда удобнее занять позицию критически настроенного наблюдателя и давать советы со стороны. Москва это видит, и ее ответная реакция вполне предсказуема. Получается некий психологический тупик, патовая ситуация, в которой обе стороны небезосновательно упрекают друг друга в использовании двойных стандартов, но никто не стремится от этих стандартов отойти.
Есть и еще один момент, тесно связанный с тем, о чем говорилось выше. Россия не может определиться в своем отношении к чеченцам. Москва, в принципе, воюет в Чечне за то, чтобы эта республика оставалась российским регионом. Право чеченского народа на самоопределение в расчет не берется, и втайне мировое общественное мнение с этим соглашается - иначе чеченский прецедент может стать примером для агрессивных выступлений национальных меньшинств в самой благополучной Европе, где их также насчитывается немало.
При этом СМИ и общественное мнение как в России, так и во всем мире, критикуя Кремль, призывает россиян, с одной стороны, не становиться националистами по отношению к чеченцам, но с другой, перебить всех чеченских террористов. Ситуация странная: получается, что если ты за жизнь в составе России - ты нормальный чеченец, а если против - ты автоматически теряешь национальность и подлежишь уничтожению.
Официально войны в Чечне нет. Там идет некая контртеррористическая операция. Чеченцы являются полноправными гражданами России. Однако при этом одни граждане убивают других и не в последнюю очередь по национальному признаку. И масштаб этих убийств таков, что позволяет называть происходящее локальной гражданской войной.
Кремль столь однозначной оценки старается избегать. По его версии, в Чечне воюют неизвестные боевики без национальности и религии, некие условные враги (которых удобно называть арабами и неграми). Но как только эти враги складывают оружие, они мистическим образом обретают национальность, самобытность и религиозную принадлежность. Понять это Запад не в состоянии - и не только Запад.
И вывод из всего вышесказанного следует не очень утешительный. Отказываясь называть вещи своими именами, занимая неоднозначную и нечетко выраженную позицию, Москва демонстрирует слабость. России не хватает сил или политической воли ни для крайне жестких мер (чтобы гнуть свою линию, не обращая ни на кого внимания), ни для того, чтобы прислушаться к просьбам и требованиям мирового сообщества.
Решение чеченской проблемы политическими методами, безусловно, необходимо. Но при этом желательно четко определить, что происходит в Чечне - война или "мирная" контртеррористическая операция. Если война - тогда разговоры о политике следует отложить до победы, поскольку на войне воюют, а не занимаются поиском политических компромиссов. Если в Чечне уже налажена мирная жизнь, то тогда хорошо бы навести в ней порядок, не прибегая при этом к методам, уместным только в военное время. До тех пор, пока Москва не займет явную позицию по Чечне и не доведет ее до сведения всего мира, на ее голову будут сыпаться постоянные упреки.
Сергей Карамаев