Совершенно очевидно, что грузино-осетинский конфликт не исчерпывается лишь последними 15 годами противостояния. Это давняя и систематическая вражда, которая в той или иной степени инспирировалась как со стороны Тбилиси, так и со стороны Москвы, при интенсивных взаимных заверениях в соблюдении норм международного права. Грузия всегда рассматривала район Цхинвали как одну из своих вотчин, Россия настаивала на некоем особом статусе этого региона. В любом случае, Москва всегда охотно принимала участие в разрешении конфликта, причем в роли отнюдь не третейского судьи, а активного игрока. В условиях нынешнего обострения России не удастся остаться в стороне.
"Мы с тревогой узнали, что в Южную Осетию, где провозглашена республика, направлены для уничтожения таковой грузинские войска. Мы настаиваем, если это верно, чтобы Грузия отозвала свои войска из Осетии, ибо считаем, что Осетия должна иметь у себя ту власть, которую она захочет. Вмешательство Грузии в дела Осетии было бы ничем не оправданным вмешательством в чужие внутренние дела". Содержание и смысл этого высказывания практически идентичны тем, которые время от времени сотрясают воздух в кулуарах российской власти. Однако фраза эта была произнесена не современным радетелем прав человека и апологетом государственных ценностей. Это лишь часть официальной ноты наркома иностранных дел РСФСР Чичерина на имя министра иностранных дел Грузии Гегечкори от 17 мая 1920 года.
А заявлению советского правительства предшествовал другой знакомый до боли эпизод. 23 марта 1920 года на заседании Кавказского Краевого комитета РКП(б) было принято решение о провозглашении Советской власти в Южной Осетии и организации Юго-Осетинского ревкома. 6 мая 1920 года, то есть за сутки до заключения мирного договора между Грузией и Россией, Юго-Осетинский ревком принял решение "закрыть ущелье... присоединиться к РСФСР... о чем известить Москву и демократическую Грузию".
Последовавшие за этим события хорошо известны. Череда взаимных обвинений в нарушении двусторонних соглашений и международного права завершилась вводом на территорию Грузии войск Красной армии в феврале 1921 года и присоединением ее на 70 лет к "братству" советских республик. Еще одним симптоматичным фактом стала абсолютная индифферентность к происходящему со стороны Англии и США, обещавших в свое время оказать Грузии всемерную поддержку в борьбе с большевиками и возможной интервенцией.
Безусловно, прямые аналогии в современной ситуации неуместны. Если у большивистской России революционная экспансия являлась первоочередной задачей вне зависимости от ее цены, то у России пост-советской цели скромнее: восстановление жизненного пространства и области государственных интересов. Не имея возможности, да и стремления, к силовому решению нынешнего конфликта, Москва вынуждена лавировать между ролью миротворца и защитника своих граждан. При этом пространство для маневра крайне ограниченно.
Прав тот, у кого больше прав
Апогеем конфликта образца 2004 года можно условно считать обращение парламента Южной Осетии к российским коллегам от 6 июня с просьбой признать независимость республики и обеспечить защиту ее граждан, большинство из которых, к слову сказать, давно является и гражданами России.
Инициатива не нова, равно, как и ее риторика. В марте 2002 года, в связи с очередным обострением обстановки, осетинские парламентарии уже уповали на сильную руку северного соседа, мотивируя свое стремление как историческими связями, так и наличием российских граждан на своей территории.
Обращение Цхинвали к Госдуме России с просьбой признать независимость Южной Осетии только накаляет обстановку в зоне конфликта, чревато новым обострением ситуации, создает беспочвенные иллюзии
Однако не совсем понятна та настойчивость, с которой подобные прошения направляются в адрес российских законодателей. Согласно федеральному конституционному закону Российской Федерации, вопросами принятия в состав государства новых субъектов ведает исключительно президент. Именно президент после поступления соответствующих документов с просьбой о присоединении "уведомляет Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации, Правительство Российской Федерации и при необходимости проводит с ними соответствующие консультации".
Представить себе, чтобы законодатели Южной Осетии не разбирались в столь важных для них юридических тонкостях, невозможно. Видимо, с помощью воззваний в адрес российской Госдумы осетинские власти просто стремятся "сгладить углы", оставляя себе при этом пути для отступления. Ведь прямая и официальная апелляция к главе российского государства потребует его реакции, причем не расплывчатых комментариев в стиле "она утонула", а оговоренных законодательством действий. Однако сам факт обращения президента к Государственной Думе по поводу подобного запроса из Южной Осетии вызовет предсказуемый нервный стресс у Тбилиси, воззвания к международному праву и, возможно, спровоцирует грузинские власти на силовые акции против Цхинвали.
Что касается, собственно, международного права, то, как показывает современная практика, многие его положения в подобных ситуациях становятся исключительно декларативными. Да, в Уставе ООН от 24 октября 1970 года принцип невмешательства назван краеугольным камнем взаимоотношений государств. Особо подчеркивается связь этого принципа с принципом неприменения силы или угрозы силой, принципом уважения государственного суверенитета, принципами суверенного равенства государств, их территориальной целостности и нерушимости границ, обязанностью выполнять свои международные обязательства. Подобные же светлые мысли провозглашаются в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1 августа 1975 года, Декларации о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств от 9 декабря 1981 года и ряде других скучнейших документах.
Однако в международном праве существует понятие "внутренняя компетенция", которое не снабжено общепризнанным определением. Иными словами, в каждой конкретной ситуации внутренняя компетенция государства, а следовательно, и возможные действия заинтересованных сторон могут определяться по-разному. Иными словами, как у Бабеля: "Никто точно не знает, где кончается Беня и начинается полиция".
В современной обстановке крупнейшие мировые игроки, к которым все еще относится Россия, используют, помимо универсальных, совершенно уникальные способы установления внутренней компетенции, например, всемирную борьбу с терроризмом. США, как единственная оставшаяся на планете сверхдержава, уже неоднократно реализовывали свое видение внутренней компетенции других государств, тогда как Россия делает лишь первые шаги в этом направлении. В контексте отношений с Грузией можно вспомнить ультиматум Владимира Путина, выдвинутый еще в бытность Эдуарда Шеварднадзе, по поводу концентрирующихся в Панкисском ущелье чеченских боевиков. Правда, бомбардировками территории строптивого соседа это не закончилось, но основная задача - проверка реакции международной общественности - была выполнена. Общественность сделала вид, что слишком занята вопросом близящейся войны с Саддамом Хусейном.
Однако поступить по-большевистски, несмотря на весь опыт оперативной работы, у Путина не получится ни при каких обстоятельствах. Откровенную силовую поддержку притязаний Южной Осетии не поймет никто и, прежде всего, те же США. Кроме этого, Россия всегда испытывала недостаток в терминологии, когда пыталась обосновать законность своей борьбы с сепаратизмом в Чечне и одновременно призывала Грузию решать проблемы ее сепаратизма исключительно мирными способами. С другой стороны, сохранять вдумчивый нейтралитет в случае решительных действий Тбилиси против Цхинвали тоже не представляется возможным. Этого уже не поймут не только в обеих Осетиях, но и на всех просторах нашей необъятной родины. Откровенный провал политики Москвы в случае с Аджарией тому красноречивое свидетельство.
Михаил Строитель
В большой политике, особенно в годины великих территориальных переделов, всегда присутствует некий иррациональный элемент, который чаще всего связан с действиями харизматичных национальных лидеров. В данном случае таким лидером, безусловно, является президент Грузии Михаил Саакашвили. Не вдаваясь в подробности его биографии и не пытаясь детально рассмотреть, кто стоит за его плечами, с уверенностью можно сказать: ему за короткий период удалось сделать то, к чему за все годы своего правления не смог даже приблизиться Шеварднадзе. Покоренная Аджария, которая еще не так давно потрясала оружием и суверенитетом, тому подтверждение. После столь яркого блицкрига не могло не появиться ощущение, что реальная ситуация в бывших грузинских провинциях, вышедших в начале 90-х из подчинения Тбилиси, может быть несколько иной, чем представляется их правителям. Что в действительности народы Абхазии и Южной Осетии не испытывают всепоглощающего оптимизма от независимости, что они тоже тяготеют к сильному, по-настоящему самостоятельному государству, как и национальные окраины России.
Как бы там ни было, но Саакашвили, похоже, намерен и дальше выполнять свою клятву, которую он дал на могиле великого грузинского царя Давида Строителя - вновь собрать воедино все земли Грузии. Подобная решительность не может не импонировать Владимиру Путину, который также взвалил на себя нелегкую ношу собирателя. Ведь Россия кровно заинтересована в обеспечении безопасности на своих кавказских рубежах и ликвидации "ничейных" территорий, на которых свободно чувствуют себя не только обычные контрабандисты, но и уже упоминавшиеся международные террористы. В этом контексте взаимные упреки Москвы и Тбилиси могут рассматриваться лишь как видимая верхушка айсберга, которая, как известно, является наименьшей его частью.
Вряд ли Саакашвили решится на открытую военную интервенцию в мятежные республики. Очевидно, что причиной этому не человеколюбие и не желание избежать кровопролития. Просто новая кавказская война не только освободит Москву от необходимости сохранять хорошую мину при плохой игре, но и в значительно степени лишит Тбилиси западной поддержки. Скорее всего, Саакашвили будет и дальше использовать так называемую тактику восстановления "социальной юрисдикции", которая заключается хотя бы в частичном восстановлении функций федерального правительства в Южной Осетии и Абхазии.
"Руководство Республики Южная Осетия считает подобного рода действия со стороны руководства Грузии провокационными и рекламными. Правительству Грузии следует вспомнить, что согласно существующим договоренностям, долг Грузии перед Южной Осетией составляет 34 миллиарда рублей".
Так, 1 июня Михаил Саакашвили издал указ, по которому в текущем месяце все лица, проживающие на территории Южной Осетии, получат пенсии из бюджета Грузии. Президент также планирует начать восстановление в Цхинвальском регионе ликвидированной 12 лет тому назад железной дороги, обещает "подкинуть" удобрений для сельского хозяйства. Подобная тактика, призванная отделить в основной своей массе бедствующее население республик от региональных правителей, будет, несомненно, использоваться и в Абхазии. Безусловно, будет оказываться и косвенное силовое давление периодическими маневрами боеспособных грузинских частей на границах самопровозглашенных республик.
Есть и еще один "мистический" момент, который тоже нельзя сбрасывать со счетов. Михаил Саакашвили родился 21 декабря, то есть в один день с Иосифом Джугашвили, известным всему миру под именем Сталин. Не проводя никаких аналогий, все же нельзя не заметить периодических экскурсов в биографию вождя народов, которые устраивает сам новый грузинский лидер. Так, на одном из брифингов, посвященном такому прозаическому вопросу, как пенсии, Саакашвили сказал: "Не хочу проводить какие-либо параллели, но факт остается фактом - впервые со времен Сталина в Грузии чуть ли не ежемесячно растут пенсии". Как истинный грузин Саакашвили не может не знать, что, несмотря ни на что, Иосиф Джугашвили продолжает пользоваться на Кавказе существенным авторитетом. И с этим придется считаться всем и, прежде всего, Москве.
Андрей Воронцов