Наркотики, кладбища, эмиграция Готичный февральский палеообзор «Ленты.ру»

Судя по новым находкам палеонтологов, жизнь в доисторическом мире буквально била ключом: казалось бы, типично африканские бегемоты на самом деле приплыли туда по морю из Азии. Американские обезьяны, наоборот, в свое время покинули Африку и в поисках прекрасного нового мира преодолели Атлантику на плотах. А динозавры, еще недавно бывшие синонимом медленных и тяжеловесных созданий, вовсю развлекались галлюциногенными грибами, из которых миллионы лет спустя сообразительные люди будут готовить знаменитый наркотик LSD.

Носорог по имени Саша

Начнем наш ежемесячный обзор палеособытий с сенсационной находки российских ученых. В самом сердце Сибири, в Якутии они обнаружили первую и пока единственную в мире тушку детеныша шерстистого носорога. По традиции, животное назвали Сашей — в честь местного жителя, сделавшего находку.

Специалисты по фауне ледникового периода не скрывают своей радости. Если останки взрослых носорогов науке уже известны, а сами они более-менее изучены, то от детенышей ископаемых почти ничего не оставалось. Теперь же, благодаря довольно хорошо сохранившейся туше, у палеонтологов появляется уникальная возможность прояснить картину роста и взросления этих северных гигантов, выяснить, как они изменялись с возрастом и даже примерно прикинуть скорость этого процесса.

У носорога Саши отлично сохранились кости и череп, мягкие ткани, покровы, хотя сама туша оказалась обглоданной хищниками, по всей видимости, еще в плейстоцене. Все же палеонтологам отдела по изучению мамонтовой фауны Академии наук Республики Саха (Якутия) удалось установить, что возраст животного на момент смерти составлял полтора года. А вот сколько лет назад он бродил по якутским тундростепям, пока сказать затруднительно. Изотопная датировка, скорее всего, будет проведена за рубежом и потребует довольно много времени.

Когда и где можно будет полюбоваться на ископаемого детеныша носорога, тоже пока не ясно. Возможно, со временем он составит компанию мамонтенку Диме в коллекции Зоологического музея РАН, или же, по примеру мамонтенка Любы, останется на своей родине, в Сибири.

Шашлык из мозазавра

Еще одно удивительное открытие сделано в Колумбии. Найденный там окаменевший морской ящер Eonatator coellensis был бы самым заурядным представителем семейства мозазавров, если бы не сохранившиеся у него мягкие ткани тела. То, что местные ученые приняли за фрагменты легких, поджелудочной железы, мышечных тканей и даже эмбрионов, превращает эонататора чуть ли не в главную находку столетия. Если, конечно, эти факты будут подтверждены дальнейшими исследованиями.

А начиналось все достаточно прозаически: колумбийский профессор Луис Энрике Кальдерон (Luis Enrique Calderon) и его сын Рикардо в поисках окаменелостей обследовали русло ручья близ города Коэльо в провинции Толима. Среди их находок оказались и несколько костей странного кремово-розового цвета, торчащие из обрыва. Охотникам за ископаемыми хватило квалификации, чтобы понять, что перед ними практически полный сочлененный скелет мезозойской рептилии, и вызвать на подмогу специалистов из Национального университета Колумбии.

Дальше изучением остатков древнего ящера руководила профессор Мария Парамо (Maria Paramo). Именно она обратила внимание на странные белесые пятна между костями, соответствующие примерному расположению жизненно важных органов грудной и брюшной полостей. «Огромное научное значение этого ископаемого объясняется сохранением мягких тканей и останков возможного потомства, потому что эти животные вынашивали детенышей внутри тела», — заявила профессор Парамо. Она отметила еще одну странность находки: у ящера почему-то полностью отсутствуют остатки или хотя бы отпечатки кожи, из всех мягких тканей обычно сохраняющейся в ископаемом состоянии наиболее часто.

Во всем остальном Eonatator coellensis представлял собой вполне заурядного и не слишком крупного мозазавра длиной около двух с половиной метров, жившего в меловом периоде, около 80 млн лет назад. Остатки этих животных время от времени встречаются в Колумбии и других странах Латинской Америки. Судя по деталям строения конечностей, эонататоры могли заплывать довольно далеко в открытый океан, но более уверенно чувствовали себя в прибрежной зоне.

Хотя сообщения о находках мягких тканей динозавров и их современников время от времени появляются в научной печати, поверить в них большинству ученых удается с трудом. Так, кровеносные сосуды тираннозавра, описанные американкой Мэри Швайцер (Mary Higby Schweitzer), сходу были объявлены мистификацией, и борьба за их полное признание наукой продолжается до сих пор. Возможно, следующий пункт нашего обзора поможет окончательно убедить скептиков?

Речь идет о белковых структурах, выделенных американскими учеными из раковины моллюска возрастом 15 миллионов лет. Доктор Роберт Хэйзен (Robert Hazen) из Университета Карнеги обратил внимание на странную окраску ископаемой гастроподы Ecphora gardnerae из миоценовых отложений Мэриленда. Все остальные ракушки из той местности отличаются белой окраской, а экфоры почему-то оказались красно-коричневыми. Предположив, что секрет кроется в дошедшем до наших дней органическом пигменте, Хазен растворил карбонатную составляющую раковины и неожиданно получил неповрежденные белковые пленки, содержащие в себе красно-коричневый краситель. «Это один из самых древних и хорошо сохранившихся образцов белка, когда-либо наблюдавшихся в ископаемых раковинах», — заявил исследователь.

Но если белковые структуры могли 15 миллионов лет сохраняться внутри обычных ракушек, так почему бы не допустить и того, что внутри скелета мозазавра они могли пролежать в целости и сохранности в пять раз более продолжительный срок?

Галлюциногены мелового периода

Продолжая мезозойскую тему, вспомним о находке палеоботаников из Орегонского университета. В янтаре из Мьянмы возрастом 100 миллионов лет, они обнаружили близкого родственника современной спорыньи — грибок Palaeoclaviceps parasiticus. По всем внешним признакам этот организм был довольно близок к своему современному потомку и, вероятно, обладал теми же свойствами.

Для людей, далеких от биологии, спорынья представляется заурядным сельскохозяйственным вредителем-паразитом, поражающим посевы злаков. Более сведущие люди вспомнят о ее токсичности и настоящих эпидемиях «антониева огня» — массовых отравлениях спорыньей, в средневековье охватывавших целые регионы. И лишь единицам знакомо открытие швейцарца Альберта Хофманна, в середине прошлого века синтезировавшего из спорыньи диэтиламид лизергиновой кислоты, или, говоря иначе, наркотик LSD, обладающий выраженным галлюциногенным действием.

Но если спорынья существовала в меловом периоде, вероятно, динозавры могли употреблять пораженные ей растения в пищу и потом удивляться красочным видениям? «Я не сомневаюсь, что древнюю спорынью ели и растительноядные динозавры, хотя мы не знаем, как именно она на них воздействовала», — рассказал ведущий автор открытия Джордж Пойнар (George Poinar).

Картина динозавров, подсевших на галлюциногены, пока остается исключительно на совести журналистов, однако ученые уже озвучили и вполне логичное предположение: современная спорынья очень горька на вкус, и если ее древний аналог обладал теми же свойствами, то мезозойские растения могли быть весьма заинтересованы в заражении спорыньей — ведь горькую траву животные по доброй воле есть не станут. Следовательно, Palaeoclaviceps parasiticus является не столько паразитом, сколько симбионтом — а это уже совсем другое дело.

Расхитители гробниц

Хотя палеонтологи не брезгуют любыми находками ископаемой фауны, больше всего радуют их массовые захоронения. Сразу два таких кладбища древних животных подверглись пристальному изучению учеными в последнее время. Одно из них находится на острове Мадагаскар: дайверы, нырявшие в озере Циманампецоца, были поражены обилием костей самых разных животных, на которые они натолкнулись в подводной пещере Авена.

Узнавшие о необычной находке палеонтологи Университета Нью-Йорка увидели в окаменелостях из пещеры остатки больших нелетающих птиц эпиорнисов, черепах, крокодилов, гигантских лемуров и грызунов. Наряду с одиночными костями там встречались и целые скелеты, лишенные всяких следов деятельности хищников. Зачем такие разные животные полезли в пещеру и как они там погибли, ученые пока не знают.

Зато уникальная сохранность остатков и их широчайшее разнообразие привели палеонтологов в настоящий восторг. «Теперь у нас есть реальный срез состава как макрофауны, так и мелких животных», — поделился ведущий автор исследования, антрополог Альфред Розенбергер (Alfred Rosenberger).

Особый интерес представляют окаменелости гигантских лемуров — вымерших несколько тысяч лет назад загадочных существ, о которых современная наука знает очень мало. Их полные скелеты позволят в деталях реконструировать полуобезьян, которых вживую видели лишь первые люди на Мадагаскаре, а возможно, ученым удастся получить и их ДНК, которая также способна многое рассказать о своих бывших владельцах.

Второе кладбище находится на противоположной стороне земного шара, в Амазонии. В миоценовых отложениях Перу американские и перуанские ученые открыли уникальный по своему разнообразию комплекс крокодиловой фауны — в одно и то же время на одной и той же территории там обитали сразу семь видов крокодилов. Самые крупные и опасные из них достигали размеров удлиненного лимузина, а самые мелкие, величиной с диван, скромно питались ракушками, в изобилии встречавшимися поблизости.

Именно эти ракушкояды, или, говоря по-научному, дурофаги, больше всего впечатлили исследователей. Gnatusuchus pebasensis, Caiman wannlangstoni и Kuttanacaiman iquitosensis обладали короткими широкими мордами, напоминавшими по форме лопату. Таким устройством было удобно раскапывать ил в поисках моллюсков, а короткие толстые зубы, коронки которых были пенькообразной или даже шарообразной формы, действовали наподобие орехокола, легко справляясь с тонкими стенками пресноводных раковин.

Этот своеобразный крокодилий рай прекратил свое существование около 10 миллионов лет назад. Появление на месте древних болот реки Амазонка и вызванное этим событием вымирание прежде обильных моллюсков подорвали кормовую базу древних ящеров, а последовавшая перестройка пищевых цепей заметно снизила плотность и разнообразие местной рептильной фауны.

Курс — на запад

Бегемоты, львы, жирафы, зебры... Казалось бы, все эти животные — исконные обитатели Африки. Но на самом деле их предки в разное время эмигрировали туда из других мест, и самыми первыми сделали это протобегемоты. Так что теперь именно они с полным основанием могут претендовать на статус коренного населения Черного континента, или, как минимум, его старожилов.

История бегемотов долгое время оставалась для палеонтологов секретом — самые древние их остатки были относительно молоды и датировались возрастом примерно 20 миллионов лет. Из-за этого выяснить точно, кто приходится им предками, а также ближайшими современными родственниками, не получалось. В последнее время преобладали две основные гипотезы — согласно первой, бегемоты ближе к китам, а согласно второй — к свиньям. За китов говорили биохимия и тесты ДНК, но более привычные для палеонтологов особенности строения скелета указывали на свиней.

Разобраться в ситуации помогли недавно найденные остатки протобегемота эпиригениса, удлиняющие историю этой группы почти в полтора раза. 28 миллионов лет назад Epirigenys lokonensis величиной с овцу и весом в 100 килограмм пасся по берегам озер и рек на территории современной Кении. Причем скорее всего, он уже предпочитал держаться у берега в воде, а не на суше. Эпиригенис находится в несомненном родстве как с современными гиппопотамами, так и с группой древних копытных — антракотериев. А те, в свою очередь, приходятся предками китам. Попасть в кенийские саванны примерно 30 миллионов лет назад эти животные могли только из Азии, по пути переплыв разделявшее два материка мелкое теплое море.

Удивительно, но в то же время и в том же самом направлении двигались исконно африканские животные — обезьяны. Примерно 35 миллионов лет назад им удалось переплыть Атлантику и высадиться на восточном побережье Южной Америки. От этих переселенцев ведут свой род все приматы Нового Света, а одним из первых стал Perupithecus ucayaliensis — небольшая обезьянка, от которой осталось лишь несколько зубов. И зубы эти очень похожи на зубы тех обезьян, что примерно в тот же период жили в Африке.

Каким образом совсем не водоплавающим обезьянам удалось пересечь океан, ширина которого в те времена уже исчислялась сотнями километров? По мнению куратора Музея естественной истории Лос-Анджелеса Кеннета Кэмпбелла (Kenneth E. Campbell Jr), в Новый Свет обезьянки приплыли на самых настоящих плотах. Тропические штормы, паводки и прочие природные катаклизмы и сегодня ломают и вырывают в африканских лесах множество деревьев, сносимых реками к побережью. Сталкиваясь и сцепляясь друг с другом, стволы этих деревьев формируют плоты, время от времени встречаемые моряками вдали от суши. Маленькие обезьянки вполне могли пережить путешествие продолжительностью в несколько недель, питаясь в дороге листвой и ветвями этих деревьев... «Однако эта точка зрения все еще остается гипотезой, поскольку у нас нет никаких ее доказательств, кроме сходства между африканскими и американскими обезьянами», — признался Кэмпбелл.